Сайт Общества Российско-Китайской Дружбы (ОРКД)

Navigation

• Главная
• Историческая справка
• Документы
• Руководство
• События
• Контакты

Новости

Страница 1 из 186  > >>

27 июня 2016 г. ОРКД и Центр новейшей истории Китая ИДВ РАН провели «Круглый стол», посвященный 95-летию Коммунистической партии Китая.

В работе научного форума приняли участие ученые ИДВ РАН и сотрудники Посольства КНР в России.

Заседание открыл заместитель директора ИДВ РАН С.В.Уянаев, который представил китайских участников: Чжан Сяо – поверенный в делах КНР в России, Чжан Сюйхун – советник, Гоу Юнхай – советник, Чжан Юань – советник, Ван Цзюнь – первый секретарь, Цай Юньхэ – третий секретарь, Мао Вэньчун – атташе.

Ведущий – заместитель директора ИДВ РАН, к.и.н. С.В.Уянаев

 

Программа

1. С.В. Уянаев  - к.и.н. ИДВ РАН. 95 лет КПК: путь свершений и новых задач
2. Чжан Сяо. Временный поверенный в делах КНР в России
3. Н.Л. Мамаева -  д.и.н. ИДВ РАН. Особенности становления коммунистического движения в Китае.
4. А.И. Картунова  - д.и.н. ИДВ РАН. Место и роль КПК в развитии революционного процесса в Китае в 1920-х гг.
5. И.Н. Сотникова - к.и.н. ИДВ РАН.  Коммунистический Интернационал и компартия Китая: организационные и финансовые проблемы становления и развития КПК.
6. И.Е. Пожилов - к.и.н. ИДВ РАН. КПК и советизация деревни: военный фактор (1927-1930 гг.)
7. Д.А. Смирнов - к.и.н. ИДВ РАН. Новодемократическая теория и практика КПК.
8. А.В. Виноградов - д.п.н. ИДВ РАН. КПК и реформы.
9. Т.Г. Герасимова. ИДВ РАН. История КПК как одно из основных направлений советской / российской историографии.
10. А.Л. Верченко. ИДВ РАН. Политика КПК в отношении народных традиций. 
11. В.Ф.Бородич. к.ю.н. ИДВ РАН. К формированию института правящей коммунистической партии Китая.

 

Регламент: выступления -10 мин., обсуждения- 5 мин.

 

 

 Ниже приводятся выступления участников «Круглого стола».

 

С.В.Уянаев

95 лет КПК: путь свершений и новых задач

   Юбилейную тему в истории КПК можно начать не совсем обычно. Последние годы в России и КНР были объявлены перекрестные года туризма. Объем туристических связей в 2015 г. вырос вдвое. Сегодня можно наблюдать бум китайского туризма в Россию. Частыми гостями в Китае уже не один год являются туристы из РФ.

                        На туристической лодке – в историю

      Причем в Китае всегда традиционно развит как внешний, так и внутренний туризм. В этом нет ничего удивительного: большая и древняя страна богата на исторические, культурные и природные достопримечательности. Один из наиболее привлекательных маршрутов, как  для иностранцев, так и жителей самого Китая - это так называемая «китайская Венеция» - несколько уездных городков в провинции Чжэцзян неподалеку от Шанхая. Эти поистине сказочные городки – Учжэнь, Тунли, Чжоучжуан, представляют собой удивительную картину, когда  знакомый европейскому туристу знаменитый итальянский город на воде с каналами вместо улиц и гондолами вместо машин, словно оказывается перенесенным в царство резных китайских крыш, высоких пагод и цветущего над водной гладью лотоса.

    Однако в нескольких десятках ли рядом с этими красотами находится место, которое, возможно,  не столь известно природной уникальностью, однако считается поистине знаменитым с исторической точки зрения. В центре окружного города Цзясин, на озере Наньху, гостям непременно покажут средних размеров крытую прогулочную лодку - из тех, что еще сто лет назад возили по озеру отдыхающих и горожан. И непросто себе представить, что именно на узких скамеечках внутри лодки, за небольшим прикладным столиком 95 лет  назад, было принято поистине эпохальной для судеб тысячелетнего Китая решение - была создана коммунистическая партия Китая. Экскурсовод расскажет тем, кто не знаком с историей, что начавшийся 23 июля 1921 г. в Шанхае I съезд КПК с участием 12 делегатов, под угрозой быть разогнанным полицией переместился именно сюда, в Цзясин. И именно здесь, на лодке принимались окончательные документы о создании партии.

                                      Тесные связи   

    Что еще всплывает из памяти того события? Конечно, это факт, что была создана партия ленинского типа. На съезде присутствовали представители Коминтерна Маринг и Никольский. Именно тогда, вместе с рождением партии, закладывались основы тесного взаимодействия китайских и советских коммунистов. В нем  были разные страницы, но неизменно общим было одно - служение, исходя из собственных взглядов, идеалам социализма, забота о будущем своей страны. Не вдаваясь в глубокие подробности, уместно вспомнить лишь одну, сравнительно недавнюю цитату об истории двусторонних связей. «Китайский народ никогда не забудет вклад, внесенный российским народом в китайскую революцию и строительство Нового Китая». Эта оценка обнародована официальным правительственным агентством Синьхуа в 2011 г., в дни 10-летия «Большого двустороннего договора». Она,  думается, как нельзя лучше дают общую характеристику истории отношений партий и  народов двух стран.

     Сегодняшнее свидетельство тесных связей – начавшиеся в 2014 г. прямые контакты между администрацией российского президента и канцелярией ЦК КПК – формат  уникальный, поддерживаемый ЦК КПК только с российской стороной. С лета 2009 функционирует механизм диалога между «Единой Россией» и КПК.  Заключен договор о сотрудничестве КП РФ и КПК.

Дорогой задач «двух столетий»

     На съезде в Шанхае-Цзясине присутствовали представители кружков, объединяющих в общей сложности 53 человека. Малочисленность не стала препятствием поставить грандиозную задачу - развернуть всемерную революционную борьбу за борьбу за национальное и социально освобождение с конечной целью возрождения  и процветания страны. Решающий шаг на этом пути был сделан в 1949 г. Была образована КНР. КПК  повела страну по пути построения нового государства. Все это отразилось в словах Мао Цзэдуна в день образования КНР: «Отныне китайский народ поднялся с колен и распрямил плечи".

    Пройдя после этого три десятилетия непростых испытаний, КПК и китайский народ вот уже скоро 40 лет назад, как вступили в новый эпохальный этап - этап реализации политики реформы и развития. Впечатляющие, во многом уникальные итоги этой политики хорошо известны. Достаточно вспомнить о выходе еще недавно сложно жившей страны на второе место рейтинге крупнейших экономик мира. На прошедшем осенью 2012 г. XVIII съезде КПК насчитывающая в своих рядах невиданное число членов (88 млн.), подтвердило задачи «двух юбилеев». Один из них - славный столетний юбилей КПК, грядет через 5 лет. К этому времени в стране рассчитывают завершить строительство общества «средней зажиточности», перейдя к задаче второго юбилея - столетия КНР, когда должна быть задача выхода «на уровень наиболее передовых стран». Тем самым, как представляется, должна быть достигнута и  реализуемая ныне в КНР официальная цель «великого возрождения китайской нации».

     Путь к этому, судя по решениям XVIII съезда, состоит в том, чтобы «без всяких колебаний придерживаться социализма с китайской спецификой и продвигать его развитие в ногу со временем,  неизменно пополняя его практические, теоретические, национальные черты».

 

                                                                                                       

Чжан Сяо

Временный поверенный

в делах КНР в России

(изложение)

 

 Чжан Сяо отметил, что для него и его коллег большая честь присутствовать на мероприятии «Круглый стол», посвященном 95-летию со дня рождения КПК. От имени Посольства и посла господина Ли Хуэя, который находится в Китае, выразил признательность ИДВ РАН и ОРКД за проведение подобного мероприятия. Чжан Сяо отметил, что для коммунистов Китая – это  эпохальное событие, имеющее большое значение, и приятно отмечать юбилей партии вместе с российскими друзьями.

Далее Чжан Сяо отметил, что после опиумных войн Китай превратился в полуколониальную полуфеодальную, раздробленную страну, народ которой испытывал величайшие страдания. Лучшие патриотически настроенные сыны китайского народа вели поиски путей спасения нации от гибели, боролись за национальное освобождение. Они снова и снова поднимались на борьбу, и снова и снова терпели неудачи. Только образованная 1 июля 1921 г. коммунистическая партия Китая указала правильное направление. У китайской революции появились правильные ориентиры и направление, китайский народ встал на правильный путь. История партии самым тесным образом связана с судьбой народа, прогрессивным развитием Китая. Обобщая 95-летний путь партии, Чжан Сяо отметил, что достигнуто много, но главными достижениями, с его точки зрения, являются следующие.

1. Опираясь на народ, партия успешно завершила народно-демократическую революцию и создала Китайскую Народную Республику.
2. Ввела социалистическую систему как основу, создала самостоятельную независимую систему промышленности и сельского хозяйства.
3. Внедрила политические реформы, курс открытости и социалистической модернизации, заложила основы теории социализма с китайской спецификой.

История доказала, что без компартии не было бы нового Китая и социализма с китайской спецификой. Сегодня многие спрашивают: «Почему КПК?» 95 лет назад КПК была маленькой партией с числом членов не более 50, а сегодня – это самая крупная и самая мощная в мире правящая партия. Тому, с точки зрения Чжан Сяо, много причин, среди которых он выделил три.

  - Твердые политические убеждения и теоретическая зрелость.  Будучи партией марксистско-ленинского типа, партия руководствуется положениями марксизма-ленинизма, считает его истинно научным учением, воспринимает его не как догму или что-то окаменевшее, а как постоянно развивающееся учение. Только так партия может сохранить трезвую голову, научно оценивать глобальную и региональную ситуацию, научно подходить к решению всех стоящих перед ней задач и адаптироваться к любым изменениям.

- Партия всегда имела и имеет тесные связи с народом, понимая, то ее сила – в связях с народом. Партия должна заботиться о народе, уважать творческую инициативу масс, постоянно прислушиваться к мнению народа. Если партия будет держать народ в своем сердце, то и народ будет держать партию в своем. Партийно-государственные работники должны переносить центр тяжести своей работы в низы, понимать народ и его заботы.

- Партия осознает, что внутри ее рядов есть коррупция и разложение. Она ведет беспощадную борьбу против них, предпринимаем действенные меры по пресечению этих явлений, понимая, что от результативности борьбы зависят симпатии и антипатии народа, судьба самой партии. Масштабная суровая борьба против коррупции наметилась после 18 съезда партии. В Китае это называется «убить тигров и мух», т.е. бороться против коррумпированных чиновников разного уровня. Борьба поддерживается народными массами. Председатель КПК Си Цзиньпин подчеркивает, что борьба против коррупции никогда не закончится, партия будет всегда вести против нее решительную борьбу.

Партия уверенно идет по пути выполнения планов тринадцатой пятилетки, намечает осуществить среднезажиточный уровень жизни к 2020 г. Мы уверены, что в очередной раз задача будет выполнена.

Наши страны и народы связывает многовековая дружба. За 95 лет КПК многократно получала помощь, особенно в первые годы как одно из отделений  Коммунистического Интернационала. В самое ближайшее время в Подмосковье открывается музей 6 съезда КПК – единственного за всю историю партии съезда, состоявшегося за пределами Китая. Это лишний раз свидетельствует о дружественных отношениях между нашими партиями, странами и народами. В начале июля в Россию приедет заместитель премьера Лю Яньдун, которая будет открывать музей.

В заключение Чжан Сяо подчеркнул, что новый этап всеобъемлющего стратегического партнерства и взаимодействия приносит реальную выгоду нашим странам. В ходе только что завершившегося визита В.В. Путина в Китай подписано 30 соглашений, которые охватывают политику, экономику, инвестиции, транспорт, высокие технологии и открывают  в новых условиях новые перспективы для сотрудничества между Китаем и Россией.

 

Н.Л.Мамаева

 

Особенности становления коммунистического движения в Китае

 

Развитие коммунистического движения в Китае продемонстрировало ряд особенностей, если сравнивать его с коммунистическим движением на Западе и в России. Прослеживается логическая цепочка: от Синьхайской революции к созданию КПК. Переход к республиканскому правлению, взаимодействие китайской и западной культуры вызвали небывалую активность в общественной жизни. Большинство членов Компартии Китая первых лет ее существования были участниками Синьхайской революции.

В ряду событий, подготовивших возникновение национально-революционного и коммунистического движений, были «движение за новую культуру» и «движение 4 мая 1919 г.». Они подготовили восприятие в китайском обществе европейских идей социализма и опыта Октябрьской революции в России. Таким образом, говоря об особенностях становления коммунистического движения, можно сказать, что толчок к развитию коммунистического движения Китай получил не столько в результате роста капиталистического уклада в экономике, сколько от интеллектуального подъема в ходе «Движения за новую культуру» и «Движения 4 мая 1919 г.». Это свидетельствовало об огромном значении духовного и идеологического факторов в формировании политического процесса в целом.

Если для России и западных стран, обладавших достаточно развитой промышленностью и многочисленным рабочим классом, было характерным изначальное вовлечение в состав формирующихся компартий рабочего класса, то коммунистические кружки в Китае состояли главным образом из интеллектуалов, преподавателей, профессуры и студентов. В этом – другая особенность возникновения коммунистического направления в Китае. Коммунистические организации на первых порах были оторваны от рабочего движения. В рабочем движении более успешной была деятельность Гоминьдана и анархистов.

Рост национального самосознания, обусловленный главным образом внутренними социальными причинами, на что я обращаю особое внимание, отражал в то же время международную обстановку и носил геополитический характер. События в Китае были частью общего мирового процесса развития коммунистических и национально-освободительных движений во многих странах мира. Как позднее скажет лидер китайских коммунистов тов. Мао Цзэдун, залпы Октябрьской революции донесли до Китая марксизм-ленинизм. Это влияние не было чисто теоретическим. Одна из специфических  характеристик развития коммунистического движения в Китае – это контакты с российским и международным коммунистическим движением (Коминтерном). Контакты первых представителей марксизма в Китае с РКП(б) и представителями  Коминтерна осуществлялись по  различным направлениям, сначала с основном в издательской и информационно-пропагандистской сферах, затем – в области организационной работы. Созданный представителем КИ в Китае Г.В. Войтинским Русско-китайский информационный центр, снабжал более 30 китайских газет материалами из периодики компартий различных стран Запада и из журнала «Коммунистический Интернационал» (официальный орган Коминтерна). Спонсировался ряд газет журналов, в том числе, газета «Шанхайская жизнь» (выходила в Шанхае в 1919-1922 гг.), журнал «Синь циннянь» («Новая молодежь»), который с осени 1920 г. превратился в коммунистическое издание. На китайский язык были переведены «Программа российской Коммунистической партии», «Конституция РСФСР» и др. В издании агитационной литературы Информационный центр действовал совместно с издательскими центрами Владивостока и Харбина .

Предшествовавшая образованию КПК деятельность коммунистических групп в значительной степени осуществлялась китайскими революционерами самостоятельно, особенно на местах. Пекинский кружок был организован Ли Дачжао, Шанхайский - Чэнь Дусю при содействии Г.В.Войтинского (кроме организатора, в него входили Ли Ханьцзюнь, Ли Да, Чэнь Вандао, Ши Цуньтун, Шэнь Сюаньлу, Юй Сюсун) Именно шанхайская организация стала лидером по созданию коммунистических групп в других городах и по их объединению. В августе 1920 г. в Шанхае было образовано Центральное революционное бюро (ревбюро) из пяти человек, включая Ли Дачжао . Состав первых коммунистических кружков был весьма разнородным. В них входили также сторонники анархизма, легального марксизма, а также многие в дальнейшем видные деятели Гоминьдана (Дай Цзитао, Чэнь Гунбо, Чжоу Фохай, Гань Найгуан, Ши Цуньтун и др.).

Весной 1921 г. в Шанхае была открыта школа русского языка. В 1921 г. на учебу в КУТВ школа отправила первую группу студентов в составе 34 человек. Среди них были Ван Ифэй, Ван Шоухуа, Жэнь Биши, Ли Цихань, Ло Инун, Лю Шаоци, Сяо Цзингуан и др. Так было положено начало систематической подготовке Коминтерном революционных кадров для Китая.

Стремление китайских коммунистических кружков к объединению и целенаправленные усилия представителей Москвы и Коминтерна в этом направлении постепенно реализовывалось. В 1920 и 1921 гг. состоялись подготовительные совещания типа конференций,  которые приближали созыв I съезд КПК и положили начало организационному размежеванию сторонников марксизма с анархистами, а также разрабатывали правила созыва I съезда КПК.

Одна из особенностей становления и развития коммунистического движения в Китае заключалась и в том, что попытки создания КПК предпринимались параллельно в собственно Китае и в Европе, где многие китайские представители учащейся молодежи продолжали свое образование по правительственной программе «работать и учиться». Назовем имена ставших позднее известными деятелей КПК и КНР:  Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, Цай Хэсэнь Ван Жофэй, Сян Цинъюй, У Юйчжан, Ли Лисань, Ли Фучунь, Сюй Тэли, Ли Вэйхань, Чэнь И, Не Жунчжэнь, Чэнь Яньнянь, Чжао Шиянь и др.

Для помощи китайским коммунистам в созыве I съезда партии 3 июня 1921 г. в Шанхай прибыл представитель ИККИ для стран Дальнего Востока голландский коммунист Г. Маринг (Снефлит). Вслед за ним в Шанхай приехал уполномоченный Дальневосточного секретариата Коминтерна (ДВСК) В.А. Нейман-Никольский.

Состоявшийся 23 июля – 5 августа 1921 г. I съезд КПК выполнил свою объединительную миссию, провозгласил создание Компартии Китая. Как следовало из корреспонденции представителей ИККИ Б.З.Шумяцкова и Г.Маринга Коминтерн уже на стадии подготовки I съезда КПК оказывал китайскому комдвижению материально-финансовую поддержку , которая не прекращалась вплоть до середины 1930-х гг.

Это было только началом пути. Создавая партию по типу РКП(б), I съезд ориентировался на создание партии рабочего класса. Съездом была принята установка на социалистическую революцию и завоевание диктатуры пролетариата. Съезд продемонстрировал склонность китайского коммунистического движения к радикальным решениям, в частности, категорически заявил о невозможности кооперирования КПК с другими партиями.

Вместе с тем, уже в начальный период деятельности КПК проявились такие ее особенности, как стремление строить свою политику, исходя из всесторонней характеристики внутри и внешнеполитической ситуации, и способность к корректировке прежних решений, более адекватных требованиям времени. Именно такой подход гарантировал Компартии ее долгожительство. Отслеживая все изменения в политической ситуации противостояния Севера и Юга Китая, коммунисты корректировали свои первоначальные установки, в частности, по вопросу сотрудничества с Гоминьданом. Уже в августе 1922 г. была поддержана «августовская инструкция» ИККИ (1922 г.) о вступлении коммунистов в Гоминьдан при сохранении КПК своей организационной и идеологической самостоятельности, а на III съезде КПК  принято решение об индивидуальном вступления  коммунистов в Гоминьдан. Создание «единого фронта» Компартии и Гоминьдана было тесно связано с учетом положения в стране  и  признаков изменений в политике Сунь Ятсена, вступившего на путь подготовки реорганизации Гоминьдана, осуществлявшейся с помощью ВКП(б) и представителей КИ при Сунь Ятсене.

В докладах и выступлениях представителей китайских коммунистов на форумах Коминтерна, а также в Заявлениях ЦИК КПК о положении в стране имел место целый ряд положений и выводов, которые легли в основу политики «единого фронта» . Таким образом, имевшее место «давление» Коминтерна на КПК по вопросу принятия политики «единого фронта» шло параллельно с формированием в Компартии Китая революционной модели, в которой присутствовала демократическая идея создания широкой оппозиции пекинской власти. Выход из общекитайского кризиса предлагалось искать не в создании федерации автономных провинций, а в созыве Национального собрания с участием представителей различных социальных слоев. Эта задача возлагалась на Гоминьдан, однако звучало опасение относительно его склонности к коалициям с милитаристами и присущего Гоминьдану недоверия к «народным массам» .

Работавшие с Гоминьданом в «едином фронте» китайские коммунисты способствовали формированию Гоминьдана как «партии действия», создавшей и подчинившей себе армию, повернувшейся лицом к социальной политике, выступившей за сохранение национального суверенитета и победившей в 1928 г. в содружестве с коммунистами бэйянских милитаристов.

Вместе с тем, многие негативные характеристики Гоминьдана, как покажет история, проявлялись даже в лучшие для Гоминьдана времена «нанкинского десятилетия». В послевоенный период Гоминьдан потерял окончательно связь с населением, в то время как Компартия Китая, продолжая свои традиции работы в массовом движении, заложенные в 1920-е годы, получила в 30-х и 40-х гг. поддержку большинства населения.

Творческий подход КПК к формированию программы, адекватной требованиям времени, получил свое проявление в разработке теории и практики «новодемократической» политики, основным автором которой был Мао Цзэдун. В создании в 1936 г. единого антияпонского фронта КПК  играла более активную роль, чем Гоминьдан. Политика объединения с демократическими партиями и организациями в течение 1947-1949 гг.,  и проведение аграрных реформ в сельской местности, отличавшихся в лучшую сторону от политики Гоминьдана на гоминьдановской территории, в целом соответствовали демократическим тенденциям сотрудничества различных социальных слоев населения в целях объединения страны,  усиления и сохранения национального суверенитета Китая.

Производит впечатление тот факт, что Компартия Китая, создание которой было провозглашено на I съезде в 1921 г., в короткие сроки превратилась в значительную политическую силу, с которой был вынужден считаться и Гоминьдан, и державы, вступившие с ней в контакт в годы войны сопротивления. На общем фоне ориентации прогрессивных сил Китайской Республики на западную политическую культуру, четко проявившуюся в ходе «Движения за новую культуру», и в дальнейшем, осуществился феномен усиления КПК, сформировавшей модель развития страны, альтернативную западным стандартам.

Прогнозирование дальнейшего развития КПК предполагает знание и применение опыта истории партии и страны. Выдвигая на первое место в решении проблем управления страной - не организацию и использование западной системы партийной и политической конкуренции, - но мирное взаимодействие партий, общественных организаций и населения в русле политики мягкой силы,  вспомним эффективный результат деятельности «единого фронта» революционных сил Китая  20-х, 30-х и 40- х гг. XX  в.   Не случайно, что уважаемый лидер Компартии Китая и КНР тов. Си Цзиньпин уделяет такое большое внимание истории Китая, прежде всего, его коммунистического движения.

 

 

 

Т.Г. Герасимова

 

История КПК как одно из основных направлений

советской/российской историографии

 

При создании ИДВ АН СССР в 1966 г. изучение истории Коммунистической партии Китая стало одной из основных задач Института. В Советском Союзе до этого времени не проводилось систематических исследований в этом направлении, одна из причин – объективному научному освещению узловых событий, проблем и тенденций истории КПК мешали ограниченность или вообще отсутствие надежной документальной базы ; партийные архивы КНР и СССР, включая архив Коминтерна, были закрыты.

Значительная роль в развитии исторического направления, прежде всего в области изучения истории КПК, принадлежит ныне покойному профессору В.И. Глунину, возглавлявшему в ИДВ сектор истории КПК с конца 1960-х до начала 1990-х годов. На этом направлении были достигнуты внушительные успехи, написан ряд монографий и обобщающих работ. В секторе работали тщательно подобранные научные кадры со знанием европейского и китайского языков, новейшей истории Китая, умеющие работать с источниками и архивными документами: А.М. Григорьев, К.В. Кукушкин, А.С. Титов, А.Ю. Тюрин, А.С. Мугрузин, И.В. Юрченко, В.Н. Никифоров, А.С. Ипатова, В.Н. Усов, К.В. Шевелев, И.Б. Волкова, Л.А. Тищенко, С.А. Горбунова, Н.В. Коваленко, полставочники – М.Ф. Юрьев и А.В. Меликсетов; в 1972 г. – влился Е.В. Пузицкий.

Важным обстоятельством, определившим во многом содер­жание и уровень исследований ведущих историков ИДВ, была предоставлен­ная им редкая в те годы возможность использовать материалы Центрального партийного архива ИМЛ при ЦК КПСС. (Коллекции документов о Компартии Китая в архиве Коминтерна и документы его руководящих органов, относящиеся к Китаю, материалы представителей ИККИ в Китае и другие ценные первоисточники.) Разработка архивных материалов создала особо благоприят­ные условия для выполнения задач, стоявших перед историками института исследовать основные события и процессы в истории КПК и китайской рево­люции, отношения между ВКП(б), Коминтерном и КПК и на этой основе под­готовить очерки, а затем и обобщающие труды по истории КПК и КНР.

Результатом напряженной работы сектора становится первая в нашей стране коллективная монография по такой сложной теме, как история КПК, изданная под грифом “секретно”, – “Очерки истории КПК” .

За ней последовала «Новейшая история Китая. 1917-1970 гг.», выпущенная в 1972 г., авторами которой были В.И. Глунин, А.М. Григорьев, К.В. Кукушкин, В.Н. Никифоров. Она стала существенной вехой начального этапа работы историков, новым словом в советском китаеведении, и практически учебником по новейшей истории Китая для всех преподавателей и студентов вузов страны. Книга не утратила своей значимости по сей день.

В 1970-1980-е гг. основным направлением работы, возглавлявшейся В.И. Глуниным, а позднее д.и.н. А.М. Григорьевым, становится изучение революционного движения и истории Компартии Китая. Отметим, что присущая в те годы мировой, в том числе китайской историографии, тенденция к выделению истории КПК среди других тем и направлений, не исключала отказа историков и в целом ученых ИДВ РАН от исследования и других важных направлений, как-то: Синьхайской революции (1911-1912 гг.), отдельных проблем истории Китайской Республики (1912-1949 гг.), некоторых событий и периодов политической истории Гоминьдана, предсиньхайского времени, «движения 4 мая 1919 г.», политики Коминтерна в Китае, советско-китайских отношений и т.д.

В 1970-е гг. историками ИДВ с использованием архивных материалов был подготовлен ряд специальных работ, посвящённых отдельным периодам истории КПК. Так, в 1975 г. В.И. Глунин издал двухтомный труд, «насыщенный» архивными документами: «Коммунистическая партия Китая накануне и во время национальной революции (1921-1927)» . Впервые в отечественной историографии на основе изучения архивных фондов Коминтерна рассматривались все важнейшие решения руководящих органов Коммунистического Интернационала и деятельность его представителей в Китае; также исследовались документы руководства КПК, материалы ее прессы по основным вопросам политики партии в 20-е годы, в особенности «связанные с разработкой и осуществлением политики единого национального фронта» .

Тогда же и позднее в статьях В.И. Глунина, опубликованных в различных научных журналах и тематических сборниках, был освещен ряд узловых событий истории КПК в 1920-е гг. и в годы образования КНР. Им были выдвинуты новые подходы к решению таких проблем, как характер и движущие силы революции 1925-1927 гг., причины и содержание внутрипартийной борьбы в КПК .

В 1976 г. под грифом ИДВ вышла монография А.М. Григорьева «Коммунистическая партия Китая в начальный период советского движения (июль 1927 – сентябрь 1931)» , основанная на архивных материалах. Книга была переиздана в сокращенном и переработанном виде в 1980 г. под названием «Революционное движение в Китае в 1927-1931 гг."» . В ней автор исследовал процесс формирования политики создания советов в Китае, образование советских районов и вооруженных сил КПК, аграрно-крестьянскую политику Коминтерна и КПК в этот период.

На основе успешно защищенных кандидатских диссертаций были изданы первые монографии – В.Н. Усова о начальном периоде "культурной революции" (М., 1976), К.В. Шевелева "Из истории образования компартии Китая (М., 1976), Н.Л. Мамаевой об освещении в западногерманской историографии вопросов китайской революции (М., 1979), С.А. Горбуновой о политике компартии Китая в рабочем движении в 20-е годы (М., 1982), Ю.М. Овчинникова "Становление и развитие единого национального фронта сопротивления Японии в Китае" (М., 1985).

В 1977 и 1981 гг. были изданы два тома документов по истории Коммунистической партии Китая, охвативших период с 1920 по 1937 гг. Настоящее издание документов явилось первой такого рода публикацией в СССР. Публикации документов по истории КПК показали, что наше китаеведение располагает солидной документальной базой по истории Компартии Китая.

В 1986 г. вышел сборник документов «Коммунистический Интернационал и китайская революция» . С 1984 по 1987 г. были изданы труды Ван Мина .

Результаты разработок С.А. Горбуновой вылились в отдельное исследование – в ее вторую книгу "Коммунистический Интернационал и тактика КПК в национально- освободительном движении (1919-1924)" (М., 1988), Т.В. Шайковой – в работу "Военная политика КПК в 1921-1927 гг. (М., 1991).

Расширилось изучение истории Гоминьдана. Н.Л. Мамаева начала изу­чение политики Гоминьдана в период революции 1925-1927 гг. Итоги этой ра­боты она обобщила в монографии "Гоминьдан в национально-революционном движении Китая в 20-е годы" (М., 1991), которая легла в основу ее докторской диссертации, защищенной в 1993 г.

Результатом всесторонних исследований наших историков стала публикация ряда коллективных обзорных и тематических работ. Из тех, что имели отношение к истории КНР – краткий очерк, обобщающий историю КНР за 1949-1979 гг. (руководитель работы К.В. Кукушкин) , и разделы о КНР в общеакадемическом издании «Всемирная история» , написанные В.И. Глуниным, А.М. Григорьевым и С.Л. Тихвинским.

Период до 1949 г. был отражен в коллективных трудах «Новейшая история Китая (1917-1927)» (руководитель работы В.И. Глунин, 1983) и «Новейшая история Китая (1928-1949) (руководитель работы В.Н. Никифоров, 1984)» . В них содержатся материалы по истории КПК и новейшей истории Китая. В подготовке книг участвовали не только специалисты Института Дальнего Востока, но ряд историков из других научных центров Москвы. Третья книга, охватывающая период с 1949 по 1980 г. (руководитель коллектива К.В. Кукушкин), по конъюнктурным соображениям того времени, не увидела свет .

В советской историографии изучается содержание и историческое значение VIII съезда КПК, который определил соответствующую условиям Китая генеральную линию строительства социализма и закрепил курс на тесное сотрудничество с социалистическими странами.

С 1975 г. открывается продолжающееся информационно-справочное издание ИДВ АН СССР – Ежегодник КНР. Его целью ставилась систематизация основных сведений о социально-экономическом устройстве, истории, политике и культуре КНР. Первое издание этого ежегодника содержало сведения, относящиеся не только к 1973 г., но и к истории Китая предшествующего периода, в частности, содержало краткие исторические справки о создании КПК и КНР. Первые ежегодники характеризовались хорошим качеством, в духе времени выдерживали четкую научно-политическую направленность. Во внутриполитических событиях освещались съезды и пленумы КПК. Ежегодник продолжает выходить и в наши дни.

В исследованиях по истории КПК сборники документальных материалов создали необходимую основу для углубления исследований. Среди них – «Движение 4 мая 1919 г. в Китае» , «Рабочее движение в Китае 1945-1949 гг.» , «Документы по истории Коммунистической партии Китая. 1920-1949 гг.» «Коммунистический Интернационал и китайская революция» и др. Затем появляется мемуарная литература советских советников и добровольцев, принимавших участие в революционной борьбе в Китае. Например, воспоминания А.И. Черепанова, С.А. Далина, А.В. Благодатова, Ю.В. Чудодеева и др. Они внесли живую струю, показав дух времени. В ряде публикаций воспоминания очевидцев говорят о ситуации внутри руководства КПК и контактах руководителей Китая с представителями СССР, Коминтерна и советскими дипломатами, находившимися в Китае . В этой литературе было представлено большое количество важных исторических фактов . И далее – коллективные монографии обобщающего характера. Например, работы Института Дальнего Востока – «Очерки истории Коммунистической партии Китая, 1921-1969», «Новейшая история Китая, 1917-1970»; «Новейшая история Китая (1917-1927)» и «Новейшая история Китая (1928-1949)» , совместная работа ИДВ и ИСАА МГУ «История Китая с древнейших времен до наших дней» (есть раздел, посвящённый новейшей истории) . В этих трудах основное внимание уделено истории КПК, очень подробно выполнены исторические описания, однако теоретическое обобщение и анализ еще недостаточно глубоки.

Труды, изданные до середины 1980-х гг., были написаны историками-профессионалами, характеризовались высоким научным уровнем, одновременно несли печать политизации, выдвигая задачу «разоблачения империалистических и шовинистических концепций истории страны». Прослеживается стойкая критическая позиция в отношении Мао Цзэдуна и его идей.

Советские учёные постепенно разворачивали исследования определённых периодов истории КПК, системно изучали и обсуждали исторический период образования КПК и период великой революции (1925-1927 гг.) в Китае. Эту задачу авторы решали на основе предыдущих достижений советского китаеведения и собственных исследований. Что касается других исторических периодов истории партии, то они также исследовались, однако не так пристально, как вышеназванные.

С середины 1980-х годов, особенно с начала 1990-х, историческая наука о Китае развивается в новых условиях, которые характеризуются расширением источниковедческой базы, появлением новых возможностей работы ученых за рубежом, активизацией прямых и косвенных международных научных контактов, открытием доступа к зарубежной литературе, использованием информационных технологий и т.д.

Развертывавшаяся в те годы острая полемика между руководством КПСС и КПК несомненно накладывала отпечаток на исследования истории КПК, поскольку они, особенно поначалу, были связаны с поисками историче­ских истоков современной политики "Мао Цзэдуна и его группы". Вместе с тем полемика создавала условия для более объективного освещения истории КПК так как снимала многие ограничения на научно-критический анализ ее деятельности, сохранявшиеся в отношении других компартий.

Центральное место среди публикаций архивных документов занимает издание сборника архивных документов в серии под общим названием «ВКП(б), Коминтерн и Китай». Работа по выпуску серии осуществлялась ИДВ РАН в сотрудничестве с Российским государственным архивом социально-политической истории (РГАСПИ) и учеными Восточноазиатского семинара Свободного университета Берлина.

Вышли 5 томов серии «ВКП(б), Коминтерн и Китай» . Каждый имеет свое название. Первый том увидел свет в 1994 г. (М.Л. Титаренко, Го Хэнъюй – руководители работы). Второй в двух книгах – вышел в 1996 г.; третий в двух книгах – в 1999 г., четвертый в двух книгах и пятый тома были изданы в более поздний период – в 2003 и 2007 гг. Работой над томами со второго по пятый руководили М.Л. Титаренко и М. Лёйтнер.

Документы, собранные в этих томах, представляют собой большую научную ценность, помогают выделить ключевые моменты и цели политики ВКП(б), Коминтерна в отношении Китая, определить исторические закономерности формирования и изменения этой политики, ещё глубже понять позицию и тактику руководителей ВКП(б) и Коминтерна в отношении китайских персоналий, военно-политических группировок и значимых событий. Они дают более полную информацию о деятельности в Китае представителей Коминтерна, советских дипломатических представителей и советников; повествуют об общности их взглядов и расхождениях по ряду вопросов. И, таким образом, способствуют постепенному углублению исследований истории КПК, истории китайской революции, истории отношений Коминтерна и китайской революции, а также исследований в отношении некоторых важных исторических личностей.

В 1994 и 1998 гг. вышел в двух частях сборник документов «Коминтерн и Вторая мировая война» , изданных совместно Институтом всеобщей истории РАН и РГАСПИ. В этом сборнике содержатся также документы по теме «Коминтерн и Антияпонская война», весьма полезные для изучения политики Коминтерна и КПК в годы японо-китайской войны.

Российские учёные А.М. Ледовский, Б.Т. Кулик, К.В. Шевелёв, Н.Т. Федоренко, С.Н. Гончаров внесли свежую струю в расширение источниковедческой базы изучения истории КПК, Коминтерна и советско/российско-китайских отношений .

Необходимо представить также монографию Н.Л. Мамаевой «Коминтерн и Гоминьдан (1919-1929)» . Отметим, что специальных монографических исследований на тему отношений Коминтерна и Гоминьдана и до и после появления работы Н.Л. Мамаевой не выходило. Эта книга, таким образом, заполнила данный пробел. Автор полагает, что отношения Гоминьдана с Коминтерном и Москвой сыграли исключительное значение в политической истории Китая. Что касается отношений Гоминьдана с КПК, то, по мнению автора, разрыв с КПК имел губительные последствия для Гоминьдана, так как, лишившись поддержки Коминтерна и китайских коммунистов, Гоминьдан потерял социальную направленность своей политики, что в последующем сильно повлияло на его историческую судьбу.

Значительным событием в российской историографии начала 2000-х гг. стала публикация В.Н. Усовым учебника для гуманитарных вузов – «История КНР» (с 1949 по 2004 гг.). Автор систематизировал и проанализировал весь доступный ему исторический материал, предложил продуманную периодизацию, обозначил китайскую специфику истории страны в данный период.

Последнее по времени обобщающее изложение истории КПК представлено в пятитомной энциклопедии (плюс дополнительный 6-й том) «Духовная культура Китая» (главный редактор М.Л. Титаренко) . Подготовка такого труда осуществлялась усилиями ученых различных научных центров страны по основным направлениям китаеведения .

История КПК освещается в четвертом томе энциклопедии – «Историческая мысль. Политическая и правовая культура» , в котором ряд разделов посвящены КПК 1921-1949 гг., теории «новой демократии» Мао Цзэдуна, политико-идеологическим кампаниям 1949-1976 гг., теории Дэн Сяопина, а также КПК периода реформ и открытости в 1978-2007 гг. Авторы статей – А.В. Ломанов, Н.Л. Мамаева, Д.А. Смирнов, В.Н. Усов и др. В этом фундаментальном труде, инициатором которого выступили ученые РАН, российскими историками учтены новые исторические источники и последние исследования китайских историков; история КПК дается на фоне и в тесной связи с историей правящих структур, общественных и политических движений.

Среди современных историографических работ заметно выделяется коллективный труд сотрудников ИДВ РАН под редакцией Н.Л. Мамаевой – «Основные направления и проблемы российского китаеведения» . Книга является новаторской работой. Коллектив авторов поставил задачу дать общую картину отечественного китаеведения в новых условиях постсоветского времени – вплоть до наших дней. В этой публикации российские ученые адекватно отразили сохраняющийся у китаеведов интерес к истории КПК и ее современной политике. Развитие новых тенденций в исследованиях политики Компартии Китая представлено параллельно с анализом публикаций новых источников, главным образом архивных материалов. Источниковедческое направление характеризуется в историографии в качестве характерной черты изучения истории Китая в России 1990 – начала 2000-х гг.

Историко-партийная тематика в двух последних упомянутых работах показывает преемственность основных принципов в изучении специфики партийно-политического развития Китая начала ХХI в.

Отметим издания сборников, подготовленных по докладам ежегодных конференций Центра политических исследований и прогнозов ИДВ РАН (руководитель – А.В. Виноградов). В 2013 г. вышел сборник «XVIII съезд КПК: новые задачи и перспективы развития». Статьи посвящены итогам XVIII съезда КПК, смене руководства КПК и КНР, различным аспектам внутриполитической ситуации в Китае, а также некоторым вопросам внешней, демографической и экологической политики Китая. В 2014 г. вышел сборник «3-й пленум ЦК КПК 18-го созыва: новое руководство и стратегия реформ». Статьи посвящены итогам 3-го пленума ЦК КПК, первым шагам нового руководства КПК и КНР, различным аспектам внутриполитической ситуации в Китае, а также некоторым вопросам внешней демографической и экологической политики КНР и в сфере религии.

В 2015 г. подготовленный в Центре новейшей истории Китая ИДВ РАН вышел историографический сборник “Отечественная историография КНР: некоторые направления” (под ред. Н.Л. Мамаевой и И.Н. Сотниковой), серия – «Китай: история и современность». В нем продолжается предпринятое отечественными историками в предыдущие годы XXI в. изучение проблем историографии КНР. В центре внимания авторов – работы, посвященные недостаточно изученным в советском/российском китаеведении вопросам и проблемам. Так, дается единая картина исследований истории КПК, советско-китайского сотрудничества в 1949-1960 гг., гуманитарных контактов России и Китая начала XXI в. Знакомство с советской историографией периода 1976-1978 гг. проясняет причины и демонстрирует ход событий в процессе перехода китайского руководства к политике реформ и открытости. Исследование политики модернизации и политической ситуации в КНР вкупе с изучением административных реформ свидетельствует о постоянном целенаправленном внимании китаеведов РФ к партийно-политическим преобразованиям в сфере управления. Помимо этого, в сборнике представлена историография событий малоизученного направления, характеризующего причины и последствия советско-китайского раскола середины 60-х гг. XX века, гендерной политики в Китае, роли традиций в повседневной жизни китайского народа и т.п.

Таким образом, изучение важнейших событий и процессов политической истории Китая в новейшее время, понача­лу преимущественно истории Компартии Китая и китайской революции, стало одним из основных направлений работы ИДВ с самого начала его деятельности.

Наша попытка охарактеризовать советско-российскую историографию по истории КПК XX и начала XXI века свидетельствует о том, что исследования продолжают славные традиции русского и советского китаеведения, которые одновременно углубляют прежние и формируют новые направления в российском китаеведении. В русле тенденций развития мировой исторической науки расширяются рамки исторических исследований, в том числе истории КПК как неотъемлемой части новейшей истории Китая.

 Предпринятая попытка охарактеризовать изучение истории КПК XX и начала XXI века в советском и российском китаеведении еще раз свидетельствует о наличии в отечественной синологии богатейших материалов по новейшей истории Китая и интересных исследований истории КПК.

Конечно, направление изучения истории КПК нуждается в еще более глубоком изучении, но, как нам представляется, можно утверждать с полным основанием, что усилиями китаеведов создано добротное основание для научно-исследовательской работы уже нового поколения российских и зарубежных ученых.

 

И.Н. Сотникова

Китайский сектор Коминтерна:

 организационные структуры, кадровая и финансовая политика

Последние исследования на основе широкого архивного материала показали, что формирование китайского звена Коминтерна шло методом проб и ошибок и являлось в первую очередь результатом решений ЦК ВКП(б) и ИККИ. Коминтерн первое время существовал как русская организация, где доминирование РКП(б) обеспечивалось введением в руководящие органы Коминтерна заведомо бóльшего количества представителей с правом решающего голоса. Решения Коминтерна принимались в зависимости от ряда факторов: от реалий национально-освободительного движения в Китае и от его восприятия в Москве, от государственных интересов СССР, от мировой политической конъюнктуры.

На начальном этапе формирования организаций для работы в Китае ключевая роль принадлежала властным структурам Забайкалья и Приморья. Именно эти организации направили в 1919-1920 гг. в Китай своих первых представителей для связи с революционными лидерами Китая. М. Крюков в книге «Улица Мольера, 29» установил имена некоторых из них: М. Попов и Н.Н. Матвеев-Бодрый, А.Н. Вознесенский-Владимиров, К.И. Соколов-Страхов, Лю Цянь (Федоров). Однако организационным импульсом создания Компартии Китая стала деятельность Г.Н.Войтинского и его группы, направленной в Китай ИНОтделением  Дальбюро ЦК РКП(б) Владивостока. Удалось выяснить имя еще одного члена группы Войтинского – бурятской революционерки Марии Сахьяновой. Все эти люди были рядовыми российскими коммунистами, имевшими опыт борьбы за советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке. Им удалось в короткие сроки создать сеть агитационно-пропагандистских кружков, а затем объединить их в революционную партию. Как показали документы, представитель Дальневосточного секретариата ИККИ Никольский оказался случайным человеком на 1-м Учредительном съезде  КПК.

Необходимо отметить значительную роль советских представителей в Китае. По их докладам и аналитическим запискам строилась политика Коминтерна в Китае. Мнение практических работников учитывалось при разработке проблем китайской революции. Именно представителями Коминтерна на роль лидера партии был рекомендован Мао Цзэдун. Деятельность представителей во многом зависела от субъективного фактора: от уровня полномочий, личного опыта и характера, способности сотрудничать с руководством КПК. В историографии имена многих советских представителей в Китае обычно замалчивались, что напрямую было связано с их судьбой в годы сталинских репрессий. Удалось восполнить пробелы в судьбах большинства из них.

ВКП(б) и Коминтерн не только определили становление и развитие Компартии Китая, но и оказывали ей реальную финансовую поддержку. В 1920-30-е гг.  КПК субсидировалась ежемесячно на постоянной основе, а затем до конца существования Коминтерна - по запросам ЦК КПК.  Для КПК вопрос финансовой помощи был одним из насущных и центральных в отношениях с Коминтерном. Невозможно точно подсчитать средства, выделяемые компартии. Можно лишь констатировать, что определенная доля советского национального достояния направлялась в Китай для приближения победы китайской революции. Причем денежная помощь КПК оказывалась вне зависимости от положения в СССР. Даже на 12-й день Великой отечественной войны, 3 июля 1941 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о выделении КПК 1 млн. долларов.

Безусловно, финансирование КПК, а также Устав и Программа Коминтерна, выступали действенным средством политического контроля со стороны руководства Коминтерна. Однако иначе быть и не могло. Молодая Китайская компартия, созданная по образу и подобию РКП(б), не располагала необходимыми средствами, а также опытом партийного строительства и работы в массах. Только с середины 30-х годов с перемещением ЦК КПК в советские районы КПК начала обеспечивать себя сама.

           Тем не менее, именно с помощью Коминтерна КПК постепенно приобрела характер важного фактора политического процесса в стране, приобрела политический вес и смогла стать решающей силой в китайском национально-освободительном движении.

 

                                                                                 И.В.Пожилов

КПК и советизация деревни: военный фактор

(1927-1930 гг.)

Если попытаться выявить наиболее плодотворное направление китайской историографии истории КПК до 1949 г. в соотнесении с нынешним юбилеем партии, то таковым, на наш взгляд, станут аграрная революция и советизация деревни конца 20-х – первой половины 30-х гг. Причиной тому послужило завершение в основных чертах складывания источниковой базы исследований в связи с появлением в открытом доступе целого корпуса партийных документов, ранее имевших гриф «для служебного пользования» (нэйбу фасин). В большинстве своем документы уникальны и весьма репрезентативны, ибо уровень их исполнения покрывает инстанции не выше регионального Бюро ЦК, чаще всего это отчеты особкомов, укомов КПК, армейских политотделов, а также отдельных советских и партийных органов непосредственно на местах. Ценность их, что следует подчеркнуть особо,  кратно возрастает и по той причине, что в начальной фазе аграрной революции ЦК и Коминтерн не смогли представить и довести до исполнителей сколько-нибудь предметной программы действования в деревне, не говоря уже об армейском строительстве. И данное обстоятельство обусловило значительную локализацию инициативы на периферии КПК.

 Вновь обретенные первоисточники вкупе с давно введенными в научный оборот и, безусловно, документами гоминьдановского происхождения позволяют обозначить по крайней мере два положения, ранее звучавшие в исторической литературе глухо либо вообще не подлежавшие упоминанию.

Первое. Освоение деревни китайскими коммунистами очень отдаленно походило на триумфальное шествие советской власти; в полной мере не назовешь его и советским движением, ибо за подобными дефинициями стоит некий импульс снизу или по крайней мере масштабный отклик. Ближе всего к истине залегает наречение процесса Сталиным, который назвал его  «насаждением советов». Право же, в чем менее всего нуждалась китайская деревня после Великой революции, которая не реализовала ни одного из крайне умеренных ее чаяний, так это в новом, куда как более радикальном,  социальном перевороте.

Жэнь Биши (в представлениях не нуждается, в 1940-е секретарь ЦК КПК)  пишет в отчете (1928 г.): «Крестьяне не поднимались… Пропасть пролегала между нынешним днем и тем, когда они от радости пускались в пляс, встречая Армию северного похода». В одном из документов сталкиваемся вообще с удивительными вещами, читая: «Здешние крестьяне не сразу соображают, что такое тухао, что такое лешэнь», т.е. не понимают, кто их угнетает, кого надобно свергнуть и зачем. Дабы не утонуть в примерах, а упомянутые документы содержат их в изобилии, подведем черту такой поразительной констатацией из ранее неизвестной телеграммы Центрального бюро КПК в Шанхай (сентябрь 1931 г.): «Полностью красным», - сообщается в ней, -  является  один уезд Жуйцзинь, четыре соседних  большей частью белые, остальные  – полностью белые». Ну а мы привыкли считать, что их к I cъезду советов было более 20.  

Второй тезис сводится к тому, что наиважнейшим инструментом продвижения советской власти и мобилизации  крестьянства на аграрную революцию, равно как и гарантом завоеваний партии в деревне являлась Красная армия. В июньском (1929 г.) письме к Линь Бяо Мао Цзэдун указывает, что до поражения Великой революции парторганизации на селе были «чрезвычайно слабыми», а в период поражения «вовсе утратили направляющую роль». Их слабость  восполнила Красная армия и приступила к раскачке инертной до всего деревни, покуда партия,  окрепнув,  не взяла бразды правления в свои руки. Этот этап фактически безраздельного господства военных в насаждении советов продолжался хотя и недолго, однако имел серьезные последствия.

Одно из них: крестьяне не воспринимали советы как органы власти, поскольку они, не успевая возникнуть, превращались в исполнительный придаток партийных комитетов, а в пограничье с белыми районами и прифронтовой полосе все властно-административные полномочия продолжало отправлять армейское командование. Другое заключалось в тотальной военизации предпочтений партии в ущерб всем остальным формам борьбы. Ярче всего подобная тенденция, как свидетельствуют документы, проявлялась, в частности в Западной Фуцзяни, где  преклонение перед насилием и оружием  становилось таким, что в парторганизациях «забрасывали массовую работу» и всецело отдавались военному строительству в стремлении походить на 4-й корпус Чжу-Мао. Здесь поговаривали даже так: «Красная армия расцветает, компартия умирает». И, наконец, третье: вопреки расхожим мнениям, военные на этапе мобилизации поднимали деревню вовсе не массовым террором, политикой «жги и убивай» занимались сельские маргиналы. Военные, как раз напротив, всячески сторонились экзекуций (бывало, конечно, по-разному, но большей частью так). Они довольно скоро осознали, что крестьяне понимают революцию несколько иначе, вернее совсем по-другому, чем  они, коммунисты. Их не устраивали обещания зажиточности и равенства в благосостоянии после победы; они хотели получить «приварок» пусть маленький, но сейчас и только сейчас (зерно, имущество, деньги и т.д.). Вот почему вербальная агитация в деревне давала мало отдачи, неважно работал и сам лозунг земельного передела. Зато отлично – разумеется, до поры - действовал механизм раздачи материальных благ. Типичная картина: красноармейские части выдвигаются для захвата рыночного городка, а за ними нескончаемым потоком тянутся крестьяне с тачками, коромыслами и мешками в предвкушении добычи.

Со временем, однако, – а это есть, пожалуй, самое деструктивное в советизации деревни и одна из основных причин провала советского проекта, – Красная армия превратилась не больше не меньше в становой хребет экономики опорных баз, выживавших в основном за счет военного фандрайзинга, или, как это называли в опорных базах, чоукуань.

Социально-политическая и хозяйственная миссия вооруженных сил КПК, не говоря уже об их блестящих военных победах над врагом, была настолько впечатляющей, что в советских районах простые крестьяне, партийные и советские работники говорили: «Красная армия – это наше всë!». В целом же, советский этап впервые в истории КПК со всей очевидностью показал, что партии присущ колоссальный ресурс не только к выживанию в условиях сверхмощного давления государственной машины Гоминьдана, но и громадный потенциал к постановке и успешному решению задач, вытекавших из идей, которые она исповедовала.

 

Д.А. Смирнов

Новодемократическая теория и практика КПК

Теория «новой демократии» была выдвинута Мао Цзэдуном в годы антияпонской войны в качестве программы  объединения вокруг КПК всех патриотических сил китайского общества на борьбу за национальное освобождение страны и ее послевоенное устройство и развитие. Впервые о «новой демократии» он заявил в докладе от 3 мая 1937 г. «Задачи антияпонского единого национального фронта на современном этапе», в котором призвал к созданию «государства союза рабочих,  крестьян и буржуазии»,  названного им  «новой  демократической республикой».

Развитие теоретической  основы китайской революции Мао Цзэдун связывал  с необходимостью  «приспособления» марксизма к условиям Китая. Еще в мае 1930 г. в статье «Против книгопоклонства» он поставил вопрос о прагматическом подходе  к применимости теории марксизма в Китае. «Мы, - писал Мао Цзэдун, - говорим, что марксизм правилен отнюдь не потому, что Маркс был каким-то «первым философом», а потому, что его теория доказала свою правильность  в нашей практике, в нашей борьбе». Здесь впервые был сформулирован принцип «соединения марксизма с практикой  китайской революции», который впоследствии лег в основу выдвинутого Мао Цзэдуном в 1938 г. на 6-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва  тезиса о «китаизации» (чжунгохуа) марксизма: «Абстрактного  марксизма не существует,  есть только марксизм конкретный…, который воплощается в национальную форму,  то есть марксизм, который применяется в конкретной борьбе, в конкретных условиях китайской действительности,  а не марксизм, который применяется абстрактно... Нужно положить конец иностранным шаблонам… Догматизм надо отправить на покой и заменить его… китайским стилем и китайской манерой».

     Основные положения «китаизированного марксизма»  были сформулированы Мао Цзэдуном в теории «новой демократии» («новодемократизма» – синь миньчжучжуи), которая в общих чертах была им изложена  в работе  «Китайская  революция  и Коммунистическая партия Китая» (1939),  а в окончательном виде - в работе «О новой демократии» (1940). Содержание этих трудов  направлено на  обоснование  особого  характера  китайской  революции, обусловливавшего необходимость создания собственной теории китайской революции,  которая бы строилась на основе учета национальной  специфики  Китая.  «...Определить  "специфические  особенности"  Китая,-  писал Мао Цзэдун,  - значит объяснить сущность всех проблем революции». Определив  текущий  этап  китайской  революции как этап буржуазно-демократический,  Мао выделил в ней  ту  особенность, которая «резко отличала» ее как от «демократических революций,  имевших место в странах Европы и Америки», так и  от социалистической революции в России.  «Новая историческая особенность» китайской  революции  заключалась,  по словам  Мао Цзэдуна,  в том,  что «китайская революция делится  на  два  исторических  этапа»,  первый  из  которых представляет собой «революцию особого, нового типа..., начавшего развиваться в Китае и во всех колониальных и полуколониальных странах».  Этому «особому типу» революции он дал название «новодемократическая революция». Новодемократическая  революция  являлась,  по его определению, «антиимпериалистической, антифеодальной революцией широких народных масс»,  задачей которой является «превращение колониального,  полуколониального и полуфеодального общества в общество независимое и демократическое». После этого китайская революция должна была вступить во «второй  этап  -  этап построения социалистического общества».

     Движущие силы новодемократической революции  включали в себя «пролетариат,  крестьянство и мелкую городскую буржуазию, а в определенные периоды и в определенной степени и национальную буржуазию».  «Основной силой,  определяющей судьбы страны», по Мао Цзэдуну, были «китайский пролетариат,  крестьянство, интеллигенция и другие слои мелкой буржуазии».  Политический союз этих классов представлял собой «революционно-демократическую    диктатуру   революционных классов,  объединившихся для борьбы против империалистов и предателей-реакционеров».  Государственная организация новой демократии должна была представлять собой  «демократическую республику революционного блока рабочих,  крестьян, интеллигенции и всех других антиимпериалистических и антифеодальных  элементов»,  образованную на основе «диктатуры нескольких  партий»  антияпонского  единого  национального фронта.

     Основу новодемократической  экономики   должны   были составить переданные   в   государственную   собственность республики новой демократии «крупные банки,  крупные  промышленные и торговые предприятия». В аграрном секторе экономики предполагалось «принятие некоторых необходимых  мер для конфискации  земель крупных помещиков,  для раздела их между безземельными и малоземельными крестьянами в целях реализации лозунга  "Каждому пахарю - свое поле"».

     Перечисленные меры,  подчеркивал Мао Цзэдун,  не были направлены на изменение капиталистического характера  экономики в республике новой демократии.  Национализация затрагивала лишь крупные капиталистические  предприятия,  вся остальная  капиталистическая частная собственность оставалась в неприкосновенности.  Кроме того,  ввиду  отсталости китайской экономики предполагалось оказание помощи средним и мелким частным предприятиям  со  стороны  новодемократического государства, но таким образом, чтобы частный капитал «не мог контролировать жизнь народа». Аналогичный курс был  намечен  и  в  отношении аграрного сектора экономики. Цель конфискации земель крупных  помещиков  ограничивалась «искоренением феодальных отношений в деревне»,  на смену которым должно было «утвердиться не социалистическое сельское хозяйство, а крестьянская частная собственность», что предполагало и сохранение кулацких хозяйств, поскольку «на  определенном отрезке времени» без их продукции нельзя было обойтись.

Идеологическую базу новой демократии должны были составить три народных принципа Сунь Ятсена, являвшиеся «политической основой антияпонского единого национального фронта». При этом Мао Цзэдун отмечал совпадение в основном содержания трех народных принципов с «коммунистической программой демократической революции в Китае». Но это совпадение относилось только к новым трем народным принципам, заново истолкованным Сунь Ятсеном в 1924 г. на I съезде Гоминьдана, где они были дополнены «тремя великими политическими установками» - союзом с СССР, союзом с КПК, поддержкой крестьян и рабочих.

     Классовое содержание новодемократической политической власти Мао Цзэдун выводил из особенности китайской революции, заключавшейся в том,  что единственной формой революции в  Китае  является  вооруженная  борьба,  фактически представлявшая собой «крестьянскую партизанскую войну».  По его мнению,  специфика Китая состояла в том,  что  «только эти крестьянские войны и восстания и были истинными движущими силами китайской истории» и «благодаря им же в  большей или  меньшей степени менялись производственные отношения и ускорялось развитие производительных сил  общества». Отсюда вытекал вывод о том,  что крестьянство на всех этапах китайской истории было  главной  движущей  силой  в борьбе за социальный прогресс,  в том числе и на этапе новодемократической революции.  Ведущее  положение   крестьянства в революционной борьбе Мао обосновывал  численным преобладанием крестьянства в  населении  страны, независимо от  его места в системе социально-экономических отношений. В период антияпонской войны доля крестьян  превышала 80%  всего населения Китая,  «поэтому,  - писал Мао Цзэдун, - крестьянский вопрос стал основным вопросом китайской революции, сила крестьянства - это главная сила китайской революции».

     Поскольку китайские   города   находились   в   руках японских империалистов и  сил  внутренней  контрреволюции, Мао Цзэдун поставил задачу «из отсталых крестьянских районов создать устойчивую,  прочную,  передовую базу», чтобы достичь «победы китайской революции  сначала в сельских районах»,  а затем в длительной борьбе постепенно завоевать полную  победу  революции. В  данных  условиях  война против японских захватчиков по существу становилась «войной  крестьянской».  Поскольку  эта война  составляла  главное  содержание новодемократической  революции на том этапе, противоречие между крестьянством и классом помещиков оставалось главным внутренним противоречием китайского общества,  а крестьянство - главной силой революции, Мао Цзэдун рассматривал новодемократическую революцию как «революцию крестьянскую».  Новые три народных принципа,  составлявшие идеологическую основу новодемократической революции,  он провозгласил «идеологией крестьянской революции».  Исходя из того, что новодемократическая революция представляла  собой  «крестьянскую революцию»,  Мао Цзэдун пришел к заключению о том,  что и новодемократическая политическая власть «есть, в сущности, передача власти крестьянству».

     Такова была «программа-минимум». Выполнение этой программы было призвано создать условия для реализации  «программы-максимум», предусматривавшей осуществление  социалистической революции. «Только через эту революцию, - писал Мао Цзэдун,  -  Китай сможет идти дальше по пути к социалистической революции. Другого пути к социалистической революции быть не может».

     Как вытекает из содержания работ Мао Цзэдуна, развитие  новодемократического  общества  должно было составить самостоятельный длительный исторический этап.  Для обоснования  объективной  необходимости  такого самостоятельного исторического этапа Мао  выстроил  следующую  схему основных форм революционного движения в современную эпоху. Первая форма - буржуазно-демократические революции «старого типа»,  которые привели к утверждению в странах Западной Европы и Северной Америки демократии  «старого  типа», воплощенной  в  «республиках диктатуры буржуазии».  Вторая форма - пролетарско-социалистическая революция  «новейшего типа»,  в  результате  которой  в СССР победила демократия «новейшего типа», воплощенная в «республике диктатуры пролетариата».  И буржуазно-демократическая революция «нового типа»,  происходящая в Китае,  в результате которой должна была  утвердиться «третья форма» демократии – «особая демократия,  демократия нового типа - новая  демократия», воплощенная в республике «объединенной диктатуры нескольких антиимпериалистических  классов», при решающей роли крестьянства.

     По существу речь шла не просто о «китаизации» марксизма  в смысле адаптации общей теории марксизма к конкретным условиям Китая,  а о  создании  «китаизированного  марксизма», разработанного в качестве теоретического руководства антиимпериалистической, антифеодальной революцией в колониальных и зависимых странах.  Исходя из наличия общих для этой категории стран объективных закономерностей  общественного развития,  Мао  Цзэдун  считал обязательным создание в них «третьей формы» государства - государства новой демократии – «демократии китайского типа»  «... На определенном историческом отрезке времени в ходе революции во всех  колониальных  и  полуколониальных  странах  в качестве формы государственного  устройства  может  быть  принята  только третья форма,  - говорилось в работе «О новой демократии», - то,  что мы называем республикой новой демократии. Это - форма,  присущая  определенному  историческому  периоду и, следовательно, переходная, однако она является необходимой и обязательной».

Мао Цзэдун, подобно Сунь Ятсену, рассматривал свою программу «третьего пути» развития как средство, позволяющее «избежать» капитализма, отождествлявшегося главным образом с иностранным капиталом.  Фактически новодемократический путь развития, подобно суньятсеновскому плану построения «государственного социализма», представлял собой курс на развитие национального капитализма (хотя конечной перспективой новодемократической революции и провозглашался социализм). При этом, если Сунь Ятсен  осуществление принципа «уравнения прав на землю» мыслил через национализацию земли, считая это средством для ликвидации имущественного неравенства и «предотвращения» капитализма, то Мао Цзэдун понимал данный принцип как передачу земли в частную собственность крестьян при сохранении кулака в деревне, то есть прямо связывал «уравнение прав на землю» с сохранением и развитием капитализма.

       В конце Второй мировой войны, в преддверии близкого разгрома японских захватчиков, обе ведущие силы в Ките -  Гоминьдан и КПК – начали подготовку к предстоящей борьбе за власть.

     Состоявшийся в апреле–июне 1945 г. VII съезде КПК узаконил руководящее положение Мао Цзэдуна в партии, избрав его на вновь созданный пост председателя ЦК КПК. VII съезд КПК собрался в период, когда в Европе уже практически был разгромлен германский фашизм, а в Азии наметилась новая обстановка в результате денонсации Советским правительством 5 апреля 1945 г. договора о нейтралитете с Японией. Все это вело к значительным изменениям как международных, так и внутренних условий китайской революции и определило стратегический поворот Мао Цзэдуна на ближайшие годы в сторону Советского Союза.

Мао Цзэдун в своем докладе на VII съезде КПК «О коалиционном правительстве» выдвинул программу деятельности партии в новых условиях. Хотя окончательный разгром Японии по-прежнему требовал сплочения единого фронта КПК с Гоминьданом, основное место в его докладе заняли вопросы идеологической, политической и организационной подготовки к войне с гоминьданом и построения на послевоенном этапе государства «новой демократии». Мао повторил прежнюю характеристику текущего этапа китайской революции как революции буржуазно-демократической, направленной против империализма и феодализма. Политическая тактика Мао Цзэдуна предусматривала изоляцию гоминьдановской правящей верхушки путем раскола Гоминьдана и отхода от него отдельных «лидеров Гоминьдана», представителей торгово-промышленных кругов, учащихся, интеллигенции, гоминьдановских вооруженных сил и «многочисленных прогрессивных демократических элементов».

В состав Временного демократического коалиционного правительства планировалось включить представителей Гоминьдана, Компартии, Демократической лиги и беспартийных деятелей, благодаря чему оно могло бы выражать интересы подавляющего большинства китайской нации. В защиту этого правительства, которое предполагалось создать «путем соглашения между представителями всех партий, группировок и беспартийных», входило принятие и реализация совместной политической программы демократических преобразований, «восстановление  национального единства» (что, видимо, означало свержение чанкайшистского руководства Гоминьдана) и разгрома японских агрессоров. «После этого, – писал Мао Цзэдун, – на широкой демократической основе (должно быть) созвано национальное собрание для сформирования постоянного коалиционного демократического официального правительства, которое объединило бы представителей еще более широкого круга партий, групп и беспартийных». На это правительство ложились задачи построения «богатого и могучего государства новой демократии».

Государство новой демократии должно было опираться на промышленных рабочих, ремесленных рабочих и батраков, на крестьян, мелкую буржуазию, «либеральную буржуазию», «передовых» джентри и «других патриотов». Но главной социальной опорой этого государства он по-прежнему считал крестьянство, подчеркнув, что «крестьянство является основной базой демократического режима в Китае на данном этапе». Крестьянство  Мао по-прежнему рассматривал как решающую социально-политическую силу в Китае, «величайшего союзника», «завоеванию» которого была подчинена политика, проводившаяся в освобожденных районах. Пролетариат характеризовался в докладе  как «наиболее последовательная революционно-демократическая сила» китайского общества, «способная» «возглавить все демократическое движение».

В целях предотвращения классовых конфликтов между рабочим классом и национальной буржуазией в государстве новой демократии Мао Цзэдун предлагал проводить политику «регулирования отношений между трудом и капиталом», при которой, с одной стороны, «будут сохраняться права рабочих», а с другой – «будет гарантироваться соответствующая прибыль предпринимателям».

Призывая к «обеспечению охраны законной частной собственности» в государстве новой демократии, Мао Цзэдун в то же время заявлял о недопустимости такого развития частного капитала, которое позволило бы буржуазии «контролировать жизнь народа». С этой целью, помимо конфискации и передачи в распоряжение новодемократического коалиционного правительства «предприятий и имущества самих захватчиков и главных предателей», была признана необходимой передача в руки государства всех предприятий (независимо от их национальной принадлежности), которые «либо носят монополистический характер, либо очень велики по своим масштабам и не могут управляться частными лицами» («банки, железные дороги, водные пути сообщения и т.д.»). Именно в этом Мао Цзэдун видел осуществление суньятсеновского принципа «ограничения капитала». Фактически под ограничение подпадала лишь собственность бюрократической буржуазии, тесно связанная с правящей верхушкой гоминьдана. Что же касается национальной буржуазии (представленной в основном средней буржуазией), то в новодемократическом государстве ей предоставлялись все «условия для свободного развития частного капитала». Наряду с защитой интересов национальной буржуазии он требовал также защиты интересов китайской эмигрантской буржуазии, прежде всего той ее части, которая «помогает ведению войны деньгами».

Целью экономической политики новой демократии провозглашалось «превращение Китая из страны сельскохозяйственной в страну индустриальную», создание «прочной экономической основы в виде во много раз более передового, чем сейчас, сельского хозяйства, крупной промышленности, занимающей господствующее положение в экономике страны, и, соответственно, развитых путей сообщения, торговли, денежного обращения и т. д.», т. е. проведение широкомасштабной модернизации народного хозяйства с целью превращения Китая в высокоразвитую в экономическом отношении «могучую и богатую» державу. На достижение этой цели были, в конечном счете, направлены новодемократические политические преобразования,  призванные «высвободить производительные силы китайского общества». В то же время создание мощной высокоразвитой экономики рассматривалось Мао Цзэдуном как залог успешного становления политического строя новой демократии.

Основной тормоз на пути развития новодемократического капитализма Мао Цзэдун видел в господстве феодальных отношений, поэтому главной задачей социально-экономического преобразования страны он считал «передачу земли от феодальных эксплуататоров в руки крестьян и превращение ее в собственность крестьян», что позволило бы «преобразовать сельское хозяйство из старого и отсталого в современное сельское хозяйство». Заявив в докладе «О коалиционном правительстве» о том, что спор между КПК и Гоминьданом «по своему содержанию является спором об аграрных отношениях», Мао Цзэдун тем не менее выдвинул умеренную на данном этапе новодемократической революции программу аграрных преобразований, подтвердив свою приверженность проводившейся в освобожденных районах политике отказа от принципа «каждому пахарю — свое поле» и замены ее политикой снижения арендной платы и ссудного процента ради «объединения помещиков и крестьян» в составе единого антияпонского фронта, и выразил готовность «проводить эту политику и в послевоенный период».

Формирование под руководством КПК широкой античанкайшистской коалиции происходило одновременно и на фоне усилий гоминьдана по привлечению на свою сторону крестьянства и других социальных сил в  преддверии предстоящей гражданской войны с КПК за власть над страной.  Одновременно с VII съездом КПК Гоминьдан провёл свой VI национальный съезд (в мае 1945 г.), посвященный доведению до конца войны с Японией и переходу от периода «политической опеки» Гоминьдана к конституционному правлению. Годом ранее Гоминьдан также принял план послевоенного развития  страны, предусматривавший проведение индустриализации с помощью иностранного капитала и развитие аграрного сектора экономики. Предусматривалось проведение аграрных преобразований в соответствии с принципом Сунь Ятсена «каждому пахарю – своё поле» путем ограничения крупной земельной собственности, поддержка арендаторов и крестьян-собственников путем понижения арендной платы и развитие кооперирования крестьян под контролем государства. Эта политика по сути была направлена на сдерживание классовой борьбы в деревне, ведь и от помещиков, и от крестьянства, составлявшего важнейший источник людских ресурсов для гоминьдановской армии, зависел исход борьбы Гоминьдана с КПК за власть.

Летом – осенью 1945 г. возобновились широкомасштабные боевые действия между армиями КПК и гоминьдана, опиравшегося на американскую военную, экономическую и политическую поддержку.  В свою очередь, освобождение Советской армией Северо-Восточного Китая создало благоприятные условия для развития китайской революции. Опираясь на созданную при помощи СССР Маньчжурскую военно-экономическую базу, летом 1947 г. НОАК развернула стратегическое наступление, в ходе которого к концу 1949 г. была освобождена практически вся территория континентального Китая.

        Кардинальное изменение внутриполитической обстановки в ходе ожесточенной гражданской войны между КПК и Гоминьданом привело к серьезным изменениям в политике КПК, особенно в отношении аграрной проблемы, так как именно привлечение на свою сторону крестьянских масс являлось решающим фактором обеспечения НОАК людскими и материальными ресурсами. По мере расширения освобожденных территорий нарастала напряженность в деревне, где беднейшая часть крестьянства уже не удовлетворялась снижением арендной платы и ссудного процента, а требовала решения вопроса о собственности на землю. 4 мая 1946 г. ЦК КПК разослал на места документ, получивший название «Указания от 4 мая», в котором решение земельного вопроса объявлялось «основным ключевым звеном всей текущей работы» и предписывалось поддерживать требования крестьянства об отказе выплачивать арендную плату и ссудный процент, захват крестьянами помещичьей земли и ее раздел по принципу «каждому пахарю - свое поле». При проведении этой политики ЦК КПК требовал «всеми способами» привлекать на свою сторону середняков и в тактических интересах не трогать кулацкую землю и проводить различие между разными прослойками класса помещиков. В целях поддержки развития экономической базы освобожденных районов документ требовал защиты промышленности и торговли, включая все магазины и предприятия, открытые кулаками и помещиками.

В принятом КПК летом 1947 г. проекте нового земельного закона проведение в жизнь суньятсеновского принципа «каждому пахарю – свое поле» увязывалось с ликвидацией помещичьего землевладения и уравнительным распределением земли по едокам при сохранении права на свободное ведение хозяйства, куплю-продажу и сдачу в аренду при особых условиях” полученной земли. В то же время были допущены перегибы в отношении середняка, которые вскоре пришлось исправлять, но поддержка КПК крестьянской беднотой была обеспечена, что сказалось на массовом пополнении армии (только в освобожденном районе Шаньси-Хэбэй-Шаньдун-Хэнань за три года войны в НОАК вступило почти 1,5 млн. крестьян).

     Важной частью проведения КПК новодемократической политики в рассматриваемый период была защита национальной промышленности и торговли от проявлений получившего распространение в те годы так называемого «крестьянского социализма» с его уравнительными тенденциями. Так, на проведенном руководством КПК совещании по финансово-экономическим вопросам в Северном Китае в июне 1947 г. было заявлено, что «новодемократическая экономика состоит из трех частей - общественной, частной и кооперативной», причем «общественное хозяйство должно занимать ведущие позиции в финансах, внешней торговле, транспорте и в тяжелой промышленности». Но поскольку «в настоящее время общественное хозяйство еще не может занимать главное место в экономике освобожденных районов, на сегодня главным все еще остается развитие частной и кооперативной экономики», а «общественное хозяйство должно помогать частному и кооперативному хозяйствам», «нужно поддерживать и поощрять капиталистическое частное хозяйство, которое после образования независимого, мирного, демократического нового Китая получит еще большее развитие».

     Новодемократические установки нашли отражение и в социальной политике КПК, направленной на примирение классового антагонизма между рабочими и капиталистами. Еще на начальном этапе освободительной войны против гоминьдана ЦК КПК в своих «Указаниях по вопросам экономического строительства в освобожденных районах» (март 1946 г.) подчеркивал:  «В освобожденных районах в сфере взаимоотношений труда и капитала следует проводить курс на сотрудничество, чтобы обеспечить развитие производства..., а благосостояние рабочих должно достигаться через развитие производства и процветание экономики, любые односторонние чрезмерные требования будут подрывать экономику освобожденных районов».

По мере развертывания в 1947 г. стратегического контрнаступления НОАК, перед руководством КПК встала проблема переосмысления политики новой демократии по мере решения задач новодемократической революции и перехода к строительству новодемократического государства в масштабах всей страны.  К этому подталкивало и развернувшееся во второй половине 1947 г. стихийное массовое движение за «справедливое распределение земли», которое стало захлестывать и мелкие города и уезды, где низовые кадровые работники КПК, не имевшие опыта работы в городах, также пытались осуществлять принцип «справедливого раздела» в отношении собственности частных предпринимателей.

     Рассматривая вопросы управления новодемократическим государством на расширенном заседании ЦК КПК в декабре 1947 г.,  Мао Цзэдун следующим образом определил структуру новодемократической экономики: «1) государственный сектор - ведущий; 2) сельское хозяйство, развивающееся постепенно по пути от единоличного к коллективному; 3) сектор самостоятельных мелких предпринимателей и торговцев и мелкий, средний и прочий частнокапиталистический сектор». В своём выступлении Мао Цзэдун подчеркивал, что «из-за отсталости экономики Китая даже после победы революции по всей стране в течение длительного периода времени нужно будет допустить существование капиталистического хозяйства, представленного широкими слоями верхнего слоя мелкой буржуазии и средней буржуазией», «под верхним слоем мелкой буржуазии здесь имеются в виду мелкие промышленники и торговцы, нанимающие рабочих или продавцов». А что касается той части мелкой буржуазии, которая не нанимает работников, то ее нужно «решительно защищать». «После проведения аграрной реформы, - говорилось в выступлении Мао Цзэдуна, - в деревне должны возникнуть новые кулацкие хозяйства».

Близившееся завершение гражданской войны в пользу КПК, при поддержке Советского Союза, привело к внесению серьезных корректив в проведение политики новой демократии в сторону ужесточения идеологических подходов. В ряде опубликованных в 1948 г. статей Мао Цзэдун заявляет о приверженности КПК марксизму-ленинизму, пролетарскому интернационализму, о международном значении опыта КПСС, подчеркивая, что «Коммунистическая партия Китая и есть такая партия, которая создана и развивается по образцу Коммунистической партии Советского Союза». В декабре 1948 г. ЦК КПК подвергнул критике «правоуклонистскую идеологию» партийных кадровых работников, игнорировавших рабочий класс при проведении работы в городах. А в середине 1949 г. Мао Цзэдун открыто признал необходимость для Китая «идти по пути русских».

Претерпела коренное изменение и трактовка Мао Цзэдуном вопроса о классовой гегемонии в новодемократической революции. 18 января 1948 г. в закрытой директиве ЦК КПК «О некоторых важных вопросах в нынешней политике партии» Мао Цзэдун писал: «Новодемократическая власть есть руководимая рабочим классом антиимпериалистическая и антифеодальная власть широких народных масс…Под широкими народными массами здесь подразумеваются рабочий класс, крестьянство, городская мелкая буржуазия, а также национальная буржуазия…, главную силу народных масс составляют рабочие, крестьяне… и другие слои трудящихся…; руководство государством широких народных масс и правительством осуществляет рабочий класс через свой авангард — Коммунистическую партию Китая». Вместе с тем, официально декларируя политическое руководство рабочего класса новодемократической революцией, Мао Цзэдун в то же время потребовал «проводить четкую грань между правильным курсом на развитие производства и процветание экономики, на учет и общественных, и частных интересов, на обеспечение интересов и труда, и капитала и односторонним, близоруким курсом на "вспомоществование", выдвинутым якобы в целях "благосостояния" рабочих, а фактически подрывающим промышленность и торговлю и наносящим ущерб революционному делу народа». В вопросе об организации политической работы в городах Мао настаивал на том, что «не следует торопиться с организацией городского населения на борьбу за проведение демократических преобразований и улучшение жизненных условий», и призывал выждать, пока «население успокоится» и «обстановка станет ясной».

    Пересмотр основного положения теории новой демократии — вопроса о классовой гегемонии, несмотря на все оговорки касательно практического проведения его в жизнь, означал начало процесса пересмотра самой идейно – теоретической платформы партии применительно к новому историческому этапу, связанному с грядущей победой народной революции в Китае и приходом к власти партии коммунистов. Уже в марте 1948 г. Мао Цзэдун изменил определение характера новодемократической революции. Если в прежних работах она определялась им как буржуазно-демократическая, то теперь текущий ее этап характеризовался как этап народно-демократической революции.  На состоявшемся в сентябре 1948 г. расширенном заседании Политбюро ЦК КПК в Сибайпо (известном как «сентябрьское совещание ЦК») были определены следующие характеристики будущего новодемократического государства.      В политическом плане: демократическая диктатура народа под руководством пролетариата и на основе союза рабочих и крестьян.      В экономическом плане: Мао Цзэдун не согласился с определением экономики государства новой демократии как «нового капитализма», ссылаясь на то, что в этом государстве решающую роль будут играть государственный и общественный сектора, поскольку государство находится под руководством пролетариата, а значит, эта экономика носит социалистический характер, несмотря на значительный удельный вес единоличного сельского хозяйства и городского частного хозяйства. Мао Цзэдун подчеркивал на заседании Политбюро, что после победы буржуазно-демократической революции главным внутренним противоречием станет противоречие между пролетариатом и буржуазией, а внешним - между Китаем и империализмом. А что касается противоречий между рабочим классом и крестьянством, то это - неантагонистические противоречия, и их можно решить через снабжение техникой, организацию кооперативов, участие в управлении государством и так далее.

В связи с вытеснением к началу 1949 г. гоминьдановских армий с большей части территории Китая и приближавшимся полным разгромом чанкайшистского режима в стране стала складываться новая политическая ситуация, требовавшая внесения дальнейших корректив в программу действий КПК. В своей программной статье «Довести революцию до конца» (30 декабря 1948 г.) Мао Цзэдун выдвинул теоретическое положение об установлении в Китае демократической диктатуры народа, основанной на союзе рабочего класса и крестьянства и руководимой рабочим классом. Положение о демократической диктатуре народа легло в основу решений состоявшегося в марте 1949 г. 2-го пленума ЦК КПК 7-го созыва в Сибайпо. На пленуме Мао Цзэдун объявил о том, что центр тяжести работы партии переместился из деревни в город, поставив во главу угла этой работы экономическое строительство и выдвинув курс на превращение Китая из аграрной страны в индустриальную, а новодемократического общества в социалистическое. В связи с этим им были рассмотрены основные положения новодемократической политики.

     Он отметил две главные особенности Китая. Первая: современная промышленность составляет лишь около 10% всего объема национальной экономики, но она обладает очень высокой степенью концентрации и сосредоточена в основном в руках империалистов и связанной с ними китайской бюрократической буржуазии и потому должна быть экспроприирована и составить основу государственного сектора, который займет ведущее место в национальной экономике. Этот сектор по своему характеру будет «социалистическим, а не капиталистическим».

     Вторая: 90% экономики Китая представлено раздробленным единоличным крестьянским и кустарным хозяйством. После разрушения феодального строя появились предпосылки для модернизации этих отраслей народного хозяйства, но очень длительное время они будут оставаться раздробленными и единоличными, почти как в древности.

     Подчеркивая эти особенности, Мао Цзэдун предостерег от их недооценки, приводящей к ошибкам как «левого», так и «правого» толка, выражавшимся в односторонней поддержке либо государственных, либо частных предприятий. В работе по развитию производства он потребовал на первое место ставить государственную промышленность, на второе - частнокапиталистическую и на третье - ремесленное производство.

     Указав на то, что частнокапиталистический сектор занимает в Китае второе место в современной промышленности и что политическая позиция национальной буржуазии определяется давлением на нее со стороны империализма, феодализма и бюрократического капитала, в силу чего она приняла участие либо занимала нейтральную позицию в новодемократической революции, Мао Цзэдун призвал «после победы революции в течение сравнительно длительного периода времени... использовать активность городского и сельского частного капитализма в целях поступательного развития национальной экономики... Этого не только невозможно избежать, но это необходимо для экономики». Но одновременно он потребовал проводить политику контроля и ограничения национальной буржуазии через налоги, контроль за рыночными ценами, условиями труда, исходя из конкретной обстановки в конкретном месте, отрасли и в конкретное время, но таким образом, чтобы дать ей возможность развиваться.

В отношении крестьян и кустарей он считал необходимым их организацию под контролем «руководимой пролетариатом государственной власти» и недопустимым пассивное отношение к стихийному развитию этих укладов. Мао предлагал «активно привлекать их на путь модернизации и коллективизации» путем организации производственных, потребительских и кредитных кооперативов под руководством центральных, правительственных, городских, уездных и районных кооперативных  руководящих органов. Без проведения кооперирования с перспективой дальнейшей коллективизации «невозможно перерастание новодемократического общества в будущее социалистическое общество и укрепление руководящей роли пролетариата в государственной власти».     

Пленум вновь подтвердил решение о переносе центра тяжести работы партии из деревни в город и призвал партию при проведении работы в городах опираться на рабочий класс. Государственный строй в Китае после победы народной революции был определен пленумом как демократическая диктатура народа, которая должна была обеспечить перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую и последующее построение социализма в Китае. В то же время, исходя из того, что национальная буржуазия принимала участие или сохраняла нейтралитет в революции, а также ввиду того, что «в течение довольно длительного периода времени после победы революции все еще необходимо будет по возможности использовать в интересах развития народного хозяйства активность частнохозяйственного капитала в городе и деревне», Мао Цзэдун сделал на пленуме вывод о том, что «главной формой классовой борьбы внутри новодемократического государства» будет являться «ограничение и сопротивление ограничению» национальной буржуазии, а потому недопустимы «чрезмерно большие и чрезмерно жесткие ограничения частнокапиталистического сектора экономики». Ликвидацию же частного капитала в ближайшей перспективе он объявил проявлением «лево» - оппортунистических или авантюристических взглядов. 

Лозунг «новой демократии» и проводившаяся под этим лозунгом политика со всеми вносимыми в нее коррективами сыграл решающую роль в объединении вокруг Компартии Китая широких социально – политических сил, в первую крестьянства, что позволило ей добиться победы в многолетней революционной войне с Гоминьданом, завершившуюся созданием Китайской Народной Республики, вставшей на путь  построения социализма.

Основные положения курса на создание новодемократического государства вошли в подготовленный под руководством Чжоу Эньлая накануне провозглашения образования КНР, проект «Совместной программы Народного политического консультативного совета Китая», сформированного всеми поддерживавшими КПК общественно-политическими силами. В этом проекте Чжоу использовал выдвинутое Мао Цзэдуном понятие «демократическая диктатура народа» для обозначения новодемократического революционного лагеря, включавшего рабочий класс, крестьянство, мелкую буржуазию, национальную буржуазию и часть патриотически настроенных «элементов» из «реакционных классов», к которым он отнес бюрократическую буржуазию и класс помещиков.

     В проекте содержалась развернутая характеристика политической власти новой демократии: «Система новодемократической политической власти - это основанная на принципе демократического централизма система собраний народных представителей, которая... относится к категории представленной социалистическим Советским Союзом системы собрания представителей. Она также не вполне тождественна советской системе, в СССР уже ликвидированы классы, а у нас существует союз всех революционных классов. Эта наша особенность воплощена в форме Народного политического консультативного совета Китая. Все правительственные органы и все теперешние местные собрания народных представителей, а также будущее  (всекитайское - Д.С.) собрание народных представителей также будут одинаково выражать эту особенность... Органами, осуществляющими государственную власть, являются собрания народных представителей и народные правительства различных уровней».

     В утвержденную на 1-й сессии НПКСК в сентябре 1949 г. «Совместную программу НПКСК»  вошли все принятые руководством КПК формулировки, характеризующие создаваемое в Китае новое государственное образование - Китайскую Народную Республику. КНР определялась в «Программе» как «новодемократическое государство демократической диктатуры народа, руководимое рабочим классом на основе союза рабочих и крестьян». Формой осуществления государственной власти провозглашалась система собрания народных представителей. В «Программе» констатировалось наличие пяти экономических укладов, главным из которых признавался государственный, носящий «социалистический» характер.     В ней декларировалось: «Китайская Народная Республика должна отменить все особые права империализма в Китае. Конфисковать бюрократический капитал и превратить его в собственность народного государства. Постепенно превратить феодальную и полуфеодальную собственность на землю в крестьянскую собственность на землю, защищать государственную общественную собственность и кооперативную собственность, защищать экономические интересы рабочих, крестьян, мелкой буржуазии и национальной буржуазии и их частную собственность, развивать новодемократическую экономику. Уверенно превращать аграрную страну в индустриальную». Предусматривались взаимный учет интересов государства и частного капитала, труда и капитала, взаимопомощь города и деревни, одновременное развитие под общим управлением новодемократического государства государственного и кооперативного секторов, единоличного хозяйства крестьян и кустарей, частнокапиталистического и госкапиталистического секторов, единое государственное руководство экономикой на основе генерального плана. В программу не было вписано положение о социалистической перспективе новодемократического государства, поскольку, как позже разъяснил Чжоу Эньлай, первоначально готовивший ее текст, в тех условиях это могло привести к возникновению ошибок левацкого толка, и «в экономической части этой программы уже было определено, что на практике надо гарантировать продвижение в сторону этой перспективы».

   Таким образом курс КПК на построение новодемократического государства был положен в основу программы мирного строительства. С одной стороны, это подтверждает, что теория новой демократии содержала в себе долгосрочную стратегию послевоенной модернизации Китая, хотя пропаганда и воплощение этой теории в жизнь в условиях антияпонской войны неизбежно были теснейшим образом увязаны с тактикой создания и сохранения антияпонского единого национального фронта, а в конце антияпонской войны – формирования широкой античанкайшистской коалиции. С разгромом милитаристской Японии в 1945 г. руководство КПК не только не отказалось от лозунга новой демократии, но напротив, продолжало проводить реальную новодемократическую политику, заново переосмыслив и конкретизировав основные установки теории новой демократии, так как новая реальность, связанная с прекращением антияпонской войны, развертыванием массового крестьянского движения за раздел помещичьей земли и вступлением НОАК в крупные города, не вмещалась в узкие рамки практического опыта проведения этой политики на территории освобожденных районов.

     С другой стороны, несмотря на единую в целом позицию руководства КПК по основным вопросам новодемократического строительства, к концу 40-х годов стали выявляться, хотя и не явно, расхождения в позициях Мао Цзэдуна и Лю Шаоци. Если в выступлениях последнего прослеживается последовательная линия на поддержку национального капитализма, то Мао Цзэдун постепенно стал склоняться к политике «ограничения» буржуазии и в конце концов, накануне окончательной победы новодемократической революции в 1949 г., пошел на пересмотр своей теории новой демократии с целью ускорения процесса развития китайского общества по пути к социализму. Это было сделано с выдвижением лозунга демократической диктатуры народа в качестве периода непосредственного перехода к социализму, что по существу отменяло концепцию новодемократического общества как отдельного самостоятельного исторического этапа в послевоенном развитии Китая, во время которого должны были бы сложиться предпосылки для последующего перехода к социализму. Новая трактовка теории новой демократии и легла в основу партийных и государственных документов, определявших послевоенное развитие Китая.

  На пересмотр теории новой демократии повлияли как внутренние, так и внешние причины. Разработанную в годы антияпонской войны программу долгосрочного мирного строительства на основе принципов новой демократии пришлось реализовывать в условиях разгоревшейся практически сразу после капитуляции Японии гражданской войны, до предела обострившей все социальные противоречия в Китае, что неизбежно вело к постоянным левацким перегибам в практической работе и вследствие этого к накоплению огромной инерции взаимного недоверия, прежде всего у рабочего класса (и партийного аппарата КПК) и национальной буржуазии. Ожесточенная классовая борьба, в ходе которой приходилось решать задачи новодемократической революции и мирного строительства в освобождаемых районах, естественно, не могла не оказывать влияния на руководство КПК.

После победы народной революции в октябре 1949 года под руководством КПК было образовано новодемократическое государство, в короткий срок восстановительного периода осуществившее важнейшие политические и социально-экономические преобразования (создание нового государственного аппарата, проведение аграрной реформы, национализацию иностранного капитала и конфискацию китайского государственного монополистического капитала), приведшие к коренным социальным изменениям в структуре китайского общества – ликвидации классов помещиков и крупной компрадорской буржуазии,  повышению политической активности рабочего класса и крестьянства. Создание КНР знаменовало собой завершение новодемократической революции и вступление страны в период перехода к социалистическим преобразованиям. В стране утвердилась новая структура политической власти в форме демократической диктатуры народа во главе с КПК, которая отныне официально становилась правящей партией, на которую легли тяжелейшие проблемы восстановления разрушенного войной народного хозяйства и завершения новодемократических экономических и политических преобразований. По мере выполнения задач восстановительного периода, исходя из того, что возрастание роли социалистических факторов постепенно приведет к социализму, а также из значительного ослабления роли национальной буржуазии в условиях, когда к концу восстановительного периода государственный сектор занял ведущее положение в экономике, Мао Цзэдун в 1953 г. утвердил генеральную линию переходного периода к социализму, разработанную с учетом опыта построения социализма в СССР и специфических условий Китая. Она предусматривала проведение в течение довольно длительного времени социалистической индустриализации и установление господства социалистических производственных отношений путем постепенного преобразования всех сфер народного хозяйства. В соответствии с генеральной линией построение социализма в Китае предусматривало тесный союз с СССР и получение от него всесторонней помощи.

Хотя, в результате произошедших коренных исторических изменений в Китае на рубеже 40-х - 50-х гг., теория «новой демократии» тогда же утратила свое программное значение, она сохраняет и поныне свое место как одна из составных частей идеологической платформы КПК. Победа новодемократической революции  связывается в КНР  с поиском Мао Цзэдуном пути модернизации Китая на основе “соединения основных положений марксизма с конкретной практикой китайской революции” и рассматривается в качестве первого вклада Мао Цзэдуна в теорию и практику социализма с китайской спецификой. Формулировка о победе новодемократической революции под руководством Мао Цзэдуна в результате успешного проведения «китаизации» марксизма, сохраняется в Уставе КПК, в том числе утвержденном, с частичными поправками, на ее последнем, XVIII съезде в ноябре 2012 г.

 

А.В.Виноградов

КПК и реформы

 

Период реформ в истории КПК – один из наиболее ярких и успешных не только потому что в это время были достигнуты важные социально-экономические результаты, но и, прежде всего, потому, что в этот период КПК решила целый ряд теоретических и практических вопросов, которые не были решены коммунистическими партиями других социалистических стран, что в итоге и стало причиной их поражения.

  Существуют два критерия для оценки деятельности политической партии. Во-первых, участие в реальном политическом процессе. Многие партии декларируют свое создание, но далеко не все становятся реальной политической силой. Историки - как правило, а политологи – почти исключительно, фокусируются только на тех, кто стал такой силой и, соответственно, частью политического процесса. Но история – это не только история побед, победный фасад, но и история поражений. Для понимания исторической изнанки не менее важно знать, что мы имеем дело с очень небольшим числом счастливчиков, и понимать, насколько сложно состояться в таком качестве. Это хорошо показано в работах Е.Ю.Стабуровой, В.Н.Никифорова, Л.Н.Борох, С.Р.Белоусова, посвященных политическим партиям и движениям начала 20 в.

Вторым критерием является участие партии в исторических событиях, т.е. наличие исторических последствий деятельности политической партии.

Политическая субъектность была обретена КПК практически с самого начала, с момента ее образования, и это свидетельствует о том, что возникновение КПК было неизбежно и предопределено, но состоялось намного раньше естественноисторического срока в результате помощи ВКП(б) и Коминтерна. Благодаря ей КПК сразу вписалась в контекст политической борьбы, представив собственную программу, выражавшую интересы малочисленных, но активных социальных сил, обладавших ясной исторической перспективой. Деятельность КПК, таким образом, уже на первом этапе была направлена на подтверждение своей исторической субъектности. Победа в 1949 г. стала итогом этого этапа: КПК победила в гражданской войне, объединила Китай, совершила революцию и стала правящей, из политической силы она стала исторической. Но просто войти в историю недостаточно, важно занять достойное место.

В этом главная проблема всех правящих партий, особенно, авангардных. Почему авангардных? В демократических системах, где нет классового антагонизма, или он сглажен, (вообще отсутствие антагонизма – это предпосылка возникновения демократической системы, там, где он есть, она невозможна) приход к власти определен демократической процедурой, что предполагает поддержание в неизменности исторического ритма, такие же, эволюционные формы деятельности.

Для коммунистических партий ситуация иная. Масштаб их деятельности определяется авангардным характером и революционной легитимностью. Первые три десятилетия КПК ориентировалась на революционные методы не только в политике, но и в социально-экономической, культурной и других областях. Частично, это было связано с характером стоящих задач – революционным преобразованием собственности, созданием принципиально новой политической и экономической системы, поиском новых экономических механизмов и т.д. Частично – с привычкой действовать и решать все задачи революционными методами. Однако практические результаты такой деятельности не всегда были позитивными. Можно только догадываться, каковы были бы исторические последствия, если бы распад государства, начавшийся в период «культурной революции», не остановился, и Китай не смог сдержать центробежные тенденции.

Главная заслуга КПК после 1976 г. – стратегический переход от революционной модели к реформаторской и формирование успешной модели реформирования. Осуществление этого перехода стало решением революционной по характеру задачи. В результате появилась новая парадигма революционности. Революционный характер КПК сохранился, но обрел новую форму. После 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва у многих в политическом руководстве партии было искушение вернуться к социально-экономической модели 1950-х годов, усовершенствовав и освободив ее от недостатков. Но Дэн Сяопин продолжил движение вперед, начав революционную по характеру реформу. Революционность периода политического переустройства сменилась реформами экономического и государственного строительства, однако фундаментальная проблема осталась.

Как совместить реформаторский характер и авангардную природу, революционные идеалы и реформаторскую деятельность? Революционный идеал или революционный характер – вот в чем главный конфликт развития КПК на современном этапе. Был сделан вывод, что важно не только сохранить революционные идеалы, но и, что важнее, революционный, авангардный характер партии. «Социализм с китайской спецификой», концепция социалистической рыночной экономики, идея "тройного представительства» и т.д. были направлены на то, чтобы смягчить этот конфликт за счет усиления реформаторского начала, сблизить эти позиции, но остаться между этими двумя берегами – революциями и реформами, найти способ их сосуществования.

В чем я вижу проявление авангардности и революционности КПК в процессе реформ, за счет чего удается КПК сохранить свое положение правящей партии?

Во-первых, политика КПК – это политика с целевыми показателями. В целевых показателях – цифрах и процентах, а не только в качественных – рыночных механизмах и т.п., проявляется соединение реформ и авангардности.

Во-вторых, в формах мобилизации – в работе с населением через массовые общественные организации. Это альтернативная либерально-демократическим способам модель привлечения населения для решения важнейших государственных задач.

В-третьих, в стратегических курсах. Борьба с коррупцией, создание новой экономической модели, новой внешнеполитической модели – это все проявление авангардности, настоящее политическое искусство выйти из революционного цикла, но остаться революционной партией.

В-четвертых, в теоретической деятельности, поиске теоретических ответов на вызовы нового времени. Это положение зафиксировано в целом ряде лозунгов и положений, прежде всего, в концепции «научного развития».

КПК «не изменила цвет» и сохранила авангардный характер в период реформ – вот в чем причина успехов КНР и залог ее успехов в будущем.

 

А.Л. Верченко

Политика КПК в отношении народных традиций.

Отношение КПК к народным традициям не было неизменным на протяжении 95 лет и всегда находилось в русле генеральной линии партии. Сразу после образования партия должна была распространять информацию о себе и своей деятельности в массах, завоевывать авторитет среди простых людей. Партия пыталась проявлять себя действиями не только в политической борьбе, но и активной работой в культурном направлении. Руководство партии учитывало, что страна в начале ХХ в. по-прежнему жила во власти традиций, которые охватывали важнейшие стороны повседневной жизни населения: народные верования, рождение, свадьбу, похороны, традиционные праздники. Например, через полгода после образования КПК ее активисты и члены марксистских кружков в китайский Новый год (1922 г.) раздали на улицах Шанхая более 10 тыс. поздравлений. Горожане с удовольствием принимали большие открытки размером 16,8 см на 11 см традиционного красного цвета с четырьмя иероглифами, означавшими «С новым годом». Иероглифы были написаны рукой Мао Цзэдуна. Этот шаг, с одной стороны, демонстрировал уважение КПК к народным традициям, с другой – нес в массы известие об образовании партии . КПК с самого начала была ориентирована на работу в массах и создание партии, учитывающей интересы народа и понимающей его чаяния.

Осознавая  привязанность простых людей к традициям предков, в частности к традиции отмечать Новый год по лунному календарю, партия организовывала встречи Нового года на территориях, где она устанавливала свою власть. Коммунистическое руководство образованной в октябре 1927 г. первой в Китае революционной базы Цзинганшань предоставило по случаю китайского нового года три выходных дня, чтобы бойцы и командиры Красной армии отметили праздник вместе с местным населением. По указанию Мао каждый боец получил по 3 серебряных юаня и три цзиня свинины. Учитывая проблемы с рисом и солью, Мао дал указание позаботиться об обеспечении всех рисом и солью.

В 1929 г. накануне Праздника весны Новая 4 армия под натиском очередного «карательного похода» была вынуждена отступить в район севернее Жуйцзиня. В тяжелейших материальных условиях партийное руководство тем не менее организовало скромный праздник . Коммунисты в условиях гоминьдановского террора прилагали максимум усилий для осуществления утвержденной VI съездом КПК генеральной линии , состоявшей в борьбе за массы, в том числе через культурную работу и проявление уважения к почитаемым народом традициям. Пришедший в это время к власти Гоминьдан проводил противоположную политику. Под лозунгом борьбы за новую жизнь Гоминьдан отрицает традиционные ценности, по инициативе Чан Кайши принимается решение о запрещении традиционного лунно-солнечного календаря и празднования лунного нового года, что не принимается народом и не соблюдается основной массой населения.

В Яньани традиционно новый год встречали с пельменями. Мао Цзэдун внимательно следил за этим. С 1941 года Новый год отмечался постановками спектаклей, что было характерно для традиционного для Китая. Старые пьесы наполнялись новым содержанием. Руководство КПК в Особом районе отдавало себе отчет в том, что народные праздники были популярны среди масс, и не только не препятствовало встрече Нового года, но через отдел пропаганды готовило специальные программы, демонстрируя свое уважение к традициям, использовало новогодние представления и для развлечения простых людей, и для нужд политической пропаганды среди масс авторитета КПК.  Включение революционных сюжетов в известные фольклорные произведения, входившие в программу концертов, использование наполненных новым идеологическим содержанием традиционных новогодних картинок няньхуа служили целям и задачам партии. У Мао Цзэдуна в Яньани сложилась традиция отмечать Новый год в одном и том же месте в финиковом саду. Он использовал этот повод для встреч с рядовыми членами партии, местным населением и молодежью.  Коммунисты обращали внимание на воспитание уважительного отношения к старшему поколению. Перед одним из концертов в Яньани Мао Цзэдун, вошедший в зал с другими партийными руководителями, когда основная часть зрителей уже сидели на своих местах, обратил внимание на то, что ветераны сидят далеко от сцены и потребовал немедленно усадить их вперед. 

Поощрение части традиций не мешало партии бороться против ряда старых обычаев. Одним из первых законодательных актов, принятых в Китайской Советской Республике в 1934 г. и поддержанных КПК, был Закон о браке , направленный на защиту прав женщин. Закон запрещал сватовство и заключение брака по воле родителей, куплю-продажу девушек в наложницы, воспитания девочек в чужой семье как будущих жен, впервые вводил регистрацию брака и развода в органах власти. Большую трудность представляла борьба с бинтованием ног  девочкам. Даже члены семей коммунистов с трудом отказывались от этого обычая, боясь лишить своих дочерей «привлекательности», главной частью которой считалась крошечная ножка.

Сразу после образования КНР влияние старого общества оставалось сильным, и партия вела непримиримую борьбу с тем, что трактовалось как «отсталость». Вполне обоснованное стремление новой власти быстрее порвать с отсталым прошлым оказало решающее влияние на отношение правящей партии к традициям, которые связывались со старым обществом. Что касается традиционных праздников, то 1950-70-е гг. отмечали лишь китайский Новый год, по случаю которого предоставлялся единственный в году отпуск. В качестве примеров трансформации традиций можно привести пример свадебной церемонии, которая стала скромной, даже аскетичной и утратила практически все атрибуты прошлого, и Дня поминовения усопших, который приобрел патриотическое звучание и сопровождался памятными мероприятиями  около памятников и могил погибших героев.

Однако привязанность населения к традициям не смогли искоренить ни радикальная «культурная революция», ни  ворвавшиеся в жизнь общества вместе с реформами западные веяния. Последние уже пережили пик популярности у населения. Сегодня официальные власти демонстрируют повышение внимания к национальной культуре и ее неотъемлемой части – национальным традициям. Стабильный курс на их возрождение и поддержание совершенно очевидно наметился после начала проведения политики реформ, направленных на модернизацию страны. Для определения целей экономического развития партия не искала новые термины, а использовала (устами Дэн Сяопина) хорошо понятное каждому китайцу понятие сяокан из «Книги перемен». Компартия ставит задачу создания современного гармоничного общества при условии сохранения социальных, культурных и идеологических традиций .

В отводимых вопросам культуры разделах отчетных докладов генеральных секретарей ЦК КПК на трех съездах, состоявшихся в начале XXI в., культурное строительство рассматривается в контексте экономического строительства как его интеллектуальная поддержка, «содействующая делу возрождению великой китайской нации». В документах съездов и пленумов партии подчеркивается важность строительства передовой культуры, под которой подразумевается развитие на научной основе национальной массовой социалистической культуры с китайской спецификой, которая будет идти в ногу с модернизацией, постоянно обновляясь, обогащая духовный мир человека и укрепляя его духовные силы, способствуя построению гармоничного общества.

Важнейшей частью национальных традиций являются народные праздники. Отметим, что в большинстве выпускаемых в настоящее время в КНР календарей рядом с датой по Григорианскому календарю имеется обозначение по лунно-солнечному календарю, а традиция делить год на 24 сезона прочно живет в головах китайцев. Интерес к происхождению, содержанию и значению традиционных праздников в последнее время падает, население воспринимает их в основном как дни отдыха. Обеспокоенное таким положением руководство Китая предпринимает усилия по повышению внимания к национальным аспектам культурной жизни.

В 2005 г. Отдел пропаганды ЦК КПК, канцелярия ЦК КПК по вопросам культуры вместе с министерствами образования, гражданской администрации и  культуры приняли документ под названием «Предложения по использованию традиционных праздников для раскрытия лучших традиций национальной культуры» . Документ ставил задачу  популяризировать традиционные праздники, используя все последние достижения науки и техники. Местным органам власти было дано указание подготовить издания, посвященные традиционным праздникам. Во всех провинциях к подготовке таких изданий были привлечены научные организации, пропагандистские органы партии и общественность. Государство поддерживает традиционные промыслы, проведение выставок народного творчества, представлений песенно-сказительного жанра, фестивалей искусств и массовых мероприятий, приуроченных к традиционным праздникам и отражающих национальную самобытность китайской культуры. С 2007 г. введены выходные дни по случаю самых значимых традиционных Праздников – Дня поминовения усопших, Дня драконьих лодок и Середины осени (Праздник весны был уже выходным). Праздники в современном историческом контексте обретают новое лицо. При их подготовке и проведении используются новейшие технические достижения, мероприятия наполняются культурным содержанием, отвечающим запросам индустриального общества, члены которого заново познают и сознают корни и историю народных традиций.

Государство использовало традиции, в частности отношение китайцев к магии цифр, для мобилизации нации на победу во время Пекинской  Олимпиады. Вспомним, что Олимпийские игры в Китае начались в 8 час. 8 мин. 8 сек. 8-го числа 8-го месяца, которое по-китайски звучит, как пожелание «пятикратного богатства».   Символами Олимпиада стали пять кукол (5 – символ счастья) под общим названием «кукла счастья», которая вобрала в себя лучшие черты национальных костюмов, орнаментов и украшений. Таким образом нация было ориентирована только на победы китайских спортсменов. Традиция уважать знания проявляется в возрождении празднования Дня рождения Конфуция как Дня учителя, а также в посещении первоклассниками в первый учебный день храмов Конфуция, которые по традиции считаются «первыми школами в Поднебесной». Современные столичные школьники отмечают окончание школы в древнем храме знания Гоцзыцзянь, а в знак благодарности к родителям и учителям преклоняют перед ними колени.

КПК осознает, что модернизация в Китае невозможна без масштабной опоры на традиционные ценности, а ее успех зависит от уровня созвучности национальных традиций и модернизации. В этом состоит специфика  китайской модели развития, в которой традиция не противостоит новации, а играет в этом процессе важную роль.  Сегодня КПК уверена, что будущее страны за национальной моделью, и делает упор на ценность не глобальных или общемировых, а национальных традиций и национальной культуры, используя их для утверждения авторитета Китая в мире.

 

 

В.Ф. Бородич

К формированию института правящей компартии Китая

1. КПК, которой 1 июля 2016 г. исполняется 95 лет, без малого 67 лет является правящей в КНР партией. Решениями всех, начиная с VIII съездов статус ее как правящей партии не пересматривается, и о перспективе пересмотра в официальных партийных кругах речи не идет.

Тем не менее, все годы истории КПК как правящей партии, в руководстве компартии и научных кругах КНР и зарубежья, в СМИ Китая и зарубежья ведутся разговоры о необходимости политического реформирования страны, частью которого, объективно, может рассматриваться реформирование института правящей партии. По мнению некоторых представителей политической эмиграции реформирование должно рассматривать возможность ликвидации или самоликвидации этого института.

О необходимости глубокого, затрагивающего институт правящей партии, политического реформирования неоднократно высказывались Ху Яобан и Чжао Цзыян. Об актуальности проведения политических реформ, будучи премьером Госсовета КНР,  настойчиво говорил Вэнь Цзябао. 

Все это – свидетельство тому, что процесс формирования института правящей партии в Китае продолжается. Поэтому есть смысл присмотреться к этому институту сквозь призму его природы, его потенциала, его адаптивности к изменениям внутренней и внешней среды и его перспектив.

2. Инструментами исследования обозначенных характеристик института правящей в Китае партии, кроме собственно исторического метода, который в большей степени позволяет корректно описывать такие характеристики, я вижу три подхода – формационный, институциональный и цивилизационный, он же социокультурный.

Формационный подход позволяет фокусировать внимание на взаимосвязи базиса и надстройки, экономики и политики, именно эту взаимосвязь по новому увидел Дэн Сяопин, придя к выводу о том, что рынок может существовать и при социалистическом строе, на его начальной стадии, продолжительность которой руководство КПК определило в столетие. Рынок не только сосуществует в современном Китае с планом, который считался, согласно теории Маркса – Ленина отличительной чертой организации социалистического государства, но и дает значительную, а по темпам роста – наиболее динамично растущую - часть ВВП.

Институциональный подход позволяет исследовать объект, в нашем случае – правящую партию Китая, с т.з. теории институциональных матриц (ИМ), которая обосновывает сосуществование в современном мире государств с двумя разными типами матричной организации – восточным и западным, при этом оба типа конкурентны и могут сосуществовать.  Эта теория опровергает инвариантные утверждения авторов теории модернизации, согласно которым существует некая универсальная модель социально-экономической и политической организации государств, к формированию которой должны стремится традиционные общества. Согласно логике теории ИМ, у государств с разными типами ИМ должны существовать свои собственные модели организации и модели развития, важно лишь их для себя определить.

С этой точки зрения, если речь идет о политическом развитии, имеет значение поиск ответа на вопрос – является ли институт правящей партии органично присущим Китаю как государству, имеющему ИМ восточного типа? Если да, то руководство КПК следует развивать этот институт, а не отказываться от него, как в свое время поступила российская власть, не получив в лице института многопартийности эффективного механизма народовластия. В итоге, новая политическая организация России все годы реформ оказывается не в состоянии найти для своей страны путь развития и процветания. Китаю с его институтом правящей компартии, это удаётся.

Цивилизационный, он же социокультурный подход, позволяет исследовать пройденный цивилизацией путь развития с его достоинствами и недостатками, которые являются ничем иным, как опытом адаптации государственно организованного социума к внешней и внутренней среде в исторической ретроспективе. Именно этот подход позволяет не отбрасывать властной волей, не опирающейся на науку, цивилизационный опыт и знания, накопленные государством в процессе исторического развития, в стремлении заменить его чужим и чуждым зарубежным опытом и образцами. Ценность для институтов власти отечественного цивилизационного опыта и знаний позволяет использовать инвариантное ядро такого опыта и таких знаний для решения задач, поставленных на новой исторической ступени развития как страны, так и мировой цивилизации.

3. В силу ограниченности времени, из анонсированной выше задачи   - присмотреться к этому институту сквозь призму его природы, его потенциала, его адаптивности к изменениям внутренней и внешней среды и его перспектив – рассмотрю только природу института правящей партии в условиях Китая.

3.1. Формационный взгляд

Институт политических партий – результат догоняющей модернизации (модернизации догоняющего типа). Формирование этого института ускорено историческими событиями середины-конца XIX века, приведшими Китай в положение полуколонии модернизированных государств. Си Цзиньпин в выступлении 29 ноября 2012 г., после избрания его Генеральным Секретарем ЦК КПК, ведёт отсчет формационному отставанию Китая, началом Нового времени. Напомню, он сказал: «великое возрождение китайской нации … это величайшая мечта китайской нации с начала Нового времени . В конце 19 – начале XX века политические партии появляются как продукт заимствования идей и практик политических партий Запада, включая Советскую Россию. Идеологически в политических партиях отстаивались три формационные идеи – либеральная обосновывала капиталистический путь развития страны, традиционалистская возражала против ускоренного превращения Китая в капиталистическое государство с новыми социальными, экономическими и политическими порядками. Это - феодальная реакция, ее много у Чан Кайши. Коммунистическая идея ориентировала на подготовку и осуществлении в Китае  социалистических преобразований. 

Какие возможности даёт компартии коммунистическая идея о построении государства с социалистической формацией:

- первое, она накладывает на институт правящей партии, как на главную часть надстройки над базисом, обязательство властвовать во благо большинства, народа, - а не во благо энергичного меньшинства, буржуа,  как требует идея либеральная, - и не во благо меньшинства, родовой аристократии, как требует феодальная традиция;

- второе, коммунистическая идея предполагает такую организацию правящей партии базиса, которая должна обеспечивать равномерное справедливое распределение получаемых в результате общественно полезного труда материальных и духовных ценностей.

 Не касаясь исторического контекста, о котором сегодня много и полезно было сказано, можно заключить, что китайская компартия, ориентируясь на построение социалистического общества, ориентировалась, тем самым, на возможность развивать страну по принципу рачительного распоряжения относительно скромными материальными ресурсами в интересах большинства.

3.2. С точки зрения институционального подхода

Институт правящей компартии может рассматриваться как производное института иерархической вертикали власти во главе с центром. В отличие от симметричного ему в обществах с западной ИМ института самоуправления и субсидиарности, этот институт не знаменует собой процедурное собирание воль индивидов в волю власти, а спускает волю власти по иерархической лестнице сверху вниз, по логике «партия знает, что нужно народу». И главное для эффективного функционирования этого института – нравственная неразложенность руководящих органов партии,  хорошо организованные каналы обратной связи, позволяющие отслеживать самочувствие общества и хорошо организованный научно-аналитический аппарат, обеспечивающий подготовку проектов решений.

Институт правящей компартии фактически может рассматриваться превращенной формой власти императора и реализацией традиционного для всей системы политического управления старого Китая принципа патернализма.

3.3. Теперь об институте правящей компартии с точки зрения цивилизационного подхода

Принцип патернализма в отношениях правителя с подданными в полной мере может быть реализован институтом правящей партии. Более того, именно такой институт не отрицает, а воспринимает этот принцип как источник развития всей системы управления государством.

 Предварительные выводы

1) Исторический контекст, прежде всего, превентивное наличие  в постоянно и быстро меняющемся китайском обществе различных групп интересов, находят отражение в борьбе групп интересов внутри КПК и его руководства. Об этом можно судить по шагам Си Цзиньпина и его сторонников в руководстве КПК в направлении самоочищения партии на всех уровнях партийного руководства (это и создание новых организационных структур как реакция на изменения в партии и обществе в результате проведения политики реформ и открытости, и ведение жесткой и последовательной антикоррупционной кампании в партийно-государственном аппарате, объектами которой становятся даже фигуры уровня членов ПК ПБ ЦК КПК).

2) Представляется вполне очевидным, что руководство КПК планомерно продолжает поиск перспектив политического развития страны. Главным, на настоящий момент, результатом поиска являются аргументы в пользу адекватности нынешнему этапу развития страны именно института правящей компартии и проявляемая в этом вопросе  политическая воля.

3) Исследование, с применением формационного, институционального и цивилизационного методологических подходов адекватности института правящей компартии Китая происходящим в Китае и мире изменениям приводит к выводу о том, что данный институт продолжает сохранять эффективность в вопросах реализации своей главной функции – быть руководящей и направляющей силой развития страны. Институт правящей партии в формационном отношении соответствует цели построения социалистического общества в Китае, в институциональном отношении он соответствует своей матричной природе – природе общества с восточной институциональной матрицей, а в цивилизационном отношении соответствует принципу использования накопленного в процессе исторического развития Китая опыта в интересах продолжения развития страны как главной формы ее существования.

4) Аргументы сторонников переключения политической организации Китая на модель преобразований по образцу стран Западной Европы и Северной Америки в научном плане не развернуты в убедительную концепцию успешности для Китая такого пути развития и представляют собой, на настоящий момент, просто контрпропагандистские построения. Однако, изучение таких аргументов заслуживает внимания.