Общество российско-китайской дружбы отметило 100-летия со дня рождения Михаила Басманова


16 ноября активисты Общества российско-китайской дружбы (ОРКД) отметили 100-летие со дня рождения известного дипломата, замечательного поэта, синолога и переводчика Михаила Ивановича Басманова.

Именно благодаря его увлечению поэзией российским читателям полюбилась китайская классическая поэтическая школа двух эпох – династий Тан и Сун. Ему одному из немногих российских переводчиков удалось передать не только лиричность и глубину этой поэзии, но и созвучность ритма и музыкальности русского перевода напевности этих стихов на языке оригинала.

Первый заместитель Председателя Центрального Правления ОРКД Галина Куликова с глубочайшим волнением рассказывала о дипломате и поэте М.И. Басманове,  которого знала лично, совместно с которым активно работала в Обществе советско-китайской дружбы.

«14 октября 2013 г. Михаилу Ивановичу Басманову исполнилось бы 95 лет. Его уже давно нет с нами, но память о нем живет в сердцах всех, кто когда-либо общался с этим удивительным человеком, наделенным столькими талантами,— сказала Г.В.Куликова.. ...

Осенью 1958 г. первая группа студентов-китаистов МГИМО приехала на преддипломную практику в Посольство СССР, располагавшееся в те годы в старом посольском квартале на улице Дунцзяоминьсян в самом центре Пекина. Среди десяти студентов была и автор этих строк.

Руководителем моей дипломной работы в Посольстве стал второй секретарь Посольства Михаил Иванович Басманов. Хорошо помню нашу первую встречу. Михаил  Иванович поинтересовался темой моей дипломной работы и пообещал всяческое содействие в подборе материала и работе над ним.

Уже в эту первую встречу огромное впечатление на меня произвела его исключительная доброжелательность и скромность, открытый взгляд серо-голубых глаз и какая-то особая манера говорить. А несколькими неделями позже на традиционной встрече нашей группы с дипломатами Посольства Михаил Иванович рассказал нам о том, как пришел на дипломатическую службу.

Он родился 14 октября 1918 г. в деревне Горево близ села Баталово в Кулундинской степи Бийского округа Алтайской губернии в крестьянской семье. В 1930-е годы, когда угроза репрессий нависла над родительским домом, начались скитания семьи по нашей великой стране, приведшие ее в Петровск-Забайкальск — в прошлом известное место ссылки декабристов. Голод и эпидемии: на его глазах умирает отец, заболевший сыпным тифом, а через два года — и мать. И он — подросток, остался один на один с суровой действительностью. Несмотря на трудности повседневной жизни, непреодолимая тяга к знаниям привела к тому, что он заканчивает школу и в 1937 г. поступает в педагогический институт в Орджоникидзе (Владикавказ), сочетая учебу с работой в средней школе одного из осетинских сел. Успешный студент был полон радужных планов на будущее... Однако день последнего выпускного экзамена в институте омрачило сообщение по радио о нападении Германии на Советский Союз. Через неделю Михаил Басманов добровольно явился в военкомат, откуда был направлен в город Муром в военное училище связи, а через шесть месяцев в звании младшего лейтенанта уже был на Карельском фронте. Затем воевал в Заполярье, Финляндии, Норвегии и с 4-м Украинским фронтом на землях Польши и Чехословакии.

Великая Отечественная война завершилась победой, и капитан в отставке Михаил Басманов начинает педагогическую деятельность в качестве преподавателя русского языка и литературы в средней школе подмосковного города Электросталь.

Увиденное и пережитое на фронте делает его убежденным сторонником другой профессии.

В 1946 г. Михаил Басманов, еще не успевший снять военную гимнастерку, успешно сдает экзамены и поступает на Восточное отделение Высшей дипломатической школы. Так начинается его долгий путь в познании «китайской грамоты», которой он остается верен всю свою жизнь.

После окончания Высшей дипломатической школы 40 лет М.И. Басманов отдал дипломатической службе, пройдя путь от атташе до советника-посланника и заместителя заведующего Дальневосточным отделом МИД СССР. За эти годы была и работа в советском Посольстве в Пекине, и в Посольстве СССР в Улан-Баторе, а также в консульских учреждениях СССР в Шэньяне, Урумчи.

Военная и дипломатическая работа М.И. Басманова была высоко оценена и отмечена многими правительственными наградами, но главным призванием его жизни стала поэзия.

На одной из встреч в Обществе советско-китайской дружбы, деятельность которого он всегда активно поддерживал, Михаил Иванович рассказал, что, несмотря на суровое детство и трудные годы юности, он всегда увлекался поэзией и еще в детстве начал писать стихи. Сначала это было подражание любимому поэту А.С. Пушкину и только позже он стал мысли и думы по поводу увиденного и пережитого выражать в своих собственных стихах.

Поэтическое дарование М.И. Басманова проявилось по-настоящему в суровые военные годы, найдя отражение в сборнике его стихотворений «Меж боями и под огнем». Этот сборник стал лирическим дневником автора, передавшим личное видение им событий военной поры, выражавшим чувства гнева к ненавистному врагу и твердой веры в грядущую победу.

В сборнике были и воспоминания о мирных днях, с особой теплотой нарисованные портреты «фронтовых подруг», подчеркивающие несовместимость понятия «женщина и война».

Свидетельством огромного творческого дарования и тонкой души, подтверждением того, что поэзия для Михаила Ивановича Басманова всегда была глубинной потребностью души, а поэтическое творчество — смыслом жизни, стали вышедшие в разные годы из-под его пера поэтические сборники: «Лирика», «Самое заветное», «Покаянно», а также сборник «На втором дыхании», который он посвятил своим детям и внукам.

В этих стихах, раскрывающих самобытные грани поэтического жизнеутверждающего таланта М.И. Басманова, прекрасный мир природы, которую автор призывает беречь, и личное восприятие'событий жизни, и посвящения друзьям и коллегам, и любовная лирика, полная чистоты и благородства.


Перу М.И. Басманова принадлежит еще один стихотворный цикл «С собой и наедине», являющийся как бы исповедью автора, философским осмыслением прожитой жизни и поэтического творчества. В его стихах часто звучат нотки неудовлетворенности собой, якобы так мало сделавшим в этой жизни.

Но разве можно согласиться с такой оценкой творчества автора, не только познакомившего читателя со своим самобытным талантом, но и впервые открывшего российскому читателю целый пласт доселе неизвестной поэзии древнего и средневекового Китая.

Природное дарование, знание иероглифической письменности, необыкновенное трудолюбие дали возможность Михаилу Ивановичу Басманову не только проникнуть в недра китайской классической поэзии, но и средствами родного языка передать оттенки и звучание поэтических строк далеких эпох.

Для всех, кто знает, как труден китайский, особенно древний язык «вэньянь», особенно понятно, какого труда стоит без подстрочника в поэтической форме передать оригинальный китайский текст. Но Михаилу Ивановичу Басманову это стало под силу, дало возможность окунуться в древнюю китайскую поэзию и снискать тем самым широкую известность среди читателей российских и зарубежных читателей.

Автору удалось впервые в истории российского китаеведения сделать доступным российскому читателю творчество ведущих китайских поэтов за два тысячелетия, часто сочетая при этом переводческую деятельность с напряженной работой на дипломатическом поприще. М.И. Басманов впервые дал возможность читателю познакомиться с древней поэзией Китая и ее творцами, работающими в жанре «цы», истоки которого кроются в народной песне и по природе и художественным особенностям близки к европейскому романсу. Одим из классиков поэзии в жанре «цы» был великий поэт-патриот Сунской эпохи (960-1279 г.) Синь Цицзи. Его наследие — более 400 стихотворных про­изведений, патриотических и философских, отражающих одновременно любовную и пейзажную лирику. Известный поэт-песенник Михаил Матусовский в рецензии на вышедший в 1985 г. в издательстве «Художественная литература» в переводе М.И. Басма­нова сборник «Синь Цицзи. Стихотворения» написал: «Надо отдать должное переводчику: ему удалось передать одновременно и изощренность китайских стихов, и их певучее песенное начало. Мы явственно слышим музыку, читая вслух такое четверостишие: «Теперь, когда жизнь на закате, а в жизни одни лишь лишения, надолго сюда поселиться я принял ручья приглашение»1.

М.И. Басманов открыл читателю творчество многих великих творцов древней китайской поэзии. Его перу принадлежат также переводы современных авторов, в том числе стихотворения Мао Цзэдуна, Ай Цина, Цю Цзинь и др. Однако поэтическому дарованию М.И. Басманова всегда была близка лирика, а потому его по праву можно назвать «певцом» любовной лирики в 'поэзии древнего Китая, а потому — страстным по­клонником творчества китайских поэтесс.

Он был одним из первых, кто ввел нашего читателя в мир ранее неизвестной в нашей стране женской поэзии Китая Танской и Сунской эпох. Это и подготовленные в его переводе сборники «Строки любви и печали», а также «Встречи и расставанья. Лирика китайских поэтесс I-XX вв.», включающие более 200 стихотворений семидесяти китайских поэтесс, творивших на протяжении двух тысячелетий. В них — любовная лирика, выражение наболевших чувств и сокровенных мыслей.

М.И. Басманову принадлежат также переводы сборника «Стихотворения велико­го поэта-патриота Синь Цицзи»; поэтической антологии «Цветет мэйхуа» (классическая поэзия Китая X-XIII вв.); «Голос, яшмовой флейты» (китайская классическая поэзия в жанре «цы»), «Китайская лирика», а также вышедший в 2008 г. сборник «Басманов М.И. Избранное. Стихи». Во всех этих сборниках, получивших высокую оценку и признание не только у нас в стране, но и в Китае и других странах, широко представлена также и женская поэзия.

М.И. Басманов посвятил свое творчество многим поэтам и поэтессам средневекового Китая. Но любовью, которую он пронес через всю свою жизнь, была Ли Цин-чжао — величайшая поэтесса Китая эпохи Сун (X-XIII вв.). Ее называли еще «И-Ань цзюйши» — затворница И-Ань. Ей, великой Ли Цинчжао, он посвятил дважды издавав­шиеся на русском языке в его переводе «Строфы из граненой яшмы». В предисловии к первому изданию сборника, вышедшего в 1970 г., автор пояснил его название тем, что поэтическое слово в понимании Ли Цинчжао — это драгоценная яшма, которую следует долго и тщательно шлифовать. Это относится ко всем дошедшим до нас 50 стихотворе­ниям поэтессы в переводе М.И. Басманова, а также нескольким ее статьям о поэзии и те­атральном искусстве.

В апреле 1984 г. в Обществе советско-китайской дружбы с участием автора этих строк состоялся торжественный вечер, посвященный 900-летию со дня рождения Ли Цинчжао — величайшей китайской поэтессы средневековья.

На собрании, проходившим под председательством заместителя Председателя Общества советско-китайской дружбы члена-корреспондента АН СССР Н.Т. Федоренко с участием большой группы дипломатических сотрудников Посольства КНР, выступил М.И. Басманов.

«Среди поэтов древнего Китая встречается немало женских имен. Но лишь имя автора «Строф из граненой яшмы» не померкло за многие столетия и по-прежнему с лю­бовью произносится каждым образованным китайцем», — сказал М.И. Басманов, начав свой рассказ о Ли Цинчжао — величайшей поэтессе средневекового Китая.

Ли Цинчжао, известная под именем И Ань, родилась в 1084 г. в последний период существования некогда могущественной Сунской империи (960—1279 гг.) в местечке Лачэн близ города Цзинань провинции Шаньдун. Именно в этот период в стране появилась целая плеяда известных ученых, писателей, художников. Безмятежное детство и юность поэтессы проходили среди людей, тесно связанных с искусством. Ее отец был крупным сановником, известным литератором, о трудах которого высоко отзывается ве­ликий сунский поэт Су Дунпо. Начитанной и всесторонне образованной была и мать Ли Цинчжао. В их доме часто собирались друзья, обсуждавшие новые направления искусст­ва и состязавшиеся в умении экспромтом слагать стихи на заданные темы. Ли Цинчжао росла в атмосфере всеобщего поклонения древней поэзии. В ранней юности она стала писать стихи, уже тогда получавшие признание.

Большим увлечением Ли Цинчжао было коллекционирование книг и предметов прикладного искусства. По словам М.И.Басманова, именно поэтому ее ранние стихи изобилуют образами, как будто перенесенными с изделий из камня и фарфора и вызывают в памяти пейзажи знаменитых живописцев сунской эпохи. Детство и юность поэтессы проходили в обстановке родительской любви и обожания друзей. В 20 лет она вышла замуж за Чжао Минчэна — известного художника-гравера. Семейная жизнь была счастливой, ее омрачали лишь частые разлуки с мужем, получившим должность началь­ника округа.

Безмятежность юности, восторженность в восприятии окружавших ее людей и природы были главным лейтмотивом ее ранних стихов. В своих стихах она, несмотря на предрассудки феодального общества, смело заявляла о праве женщин на любовь, свободное выражение чувств и мыслей, на выражение женского достоинства.

Однако в двадцатые годы XII столетия с северо-востока Китая началось вторжение в страну воинственных кочевых племен чжурчжэней. В 1127 г. пала столица Сунской империи Бяньцзин — ныне Кайфэн, и император со своей свитой оказался в плену. Горь­кую участь своих соотечественников разделила и Ли Цинчжао.

Утрата родного крова, вынужденное бегство на юг, униженное положение, в котором оказалась страна, наполовину захваченная врагом, все это наложило отпечаток на творчество поэтессы до последних дней ее жизни.

В одной из служебных поездок скончался ее муж Чжао Минчэн, и она осталась одна в чужом краю. По преданиям, она скитались по рекам и озерам в районе г. Ханчжоу, часто жила в джонках, последние годы жизни провела отшельницей в столице южно-сунской династии Цзянькане (Нанкине). В ее стихах все больше появляется темных красок.

И хотя ее музе в принципе не был присущ гражданский пафос, она своими стихами протестовала против продажности верхушки южно-сунских правителей, продолжала воспевать неповторимую красоту родного края, пробуждая тем самым патриотические чувства соотечественников.

Ли Цинчжао скончалась в 1151г. Будучи лирической поэтессой, безусловным мастером жанра «цы», Ли Цинчжао благодаря незаурядному поэтическому дарованию вошла в историю китайской поэзии, многовековой китайской культуры.

Благодаря глубокому лиризму и музыкальности в сочетании с живым образным языком и совершенством формы поэзия Ли Цинчжао стала настолько популярной, что ее творчество в дальнейшем стали рассматривать как самостоятельное направление в китайской лирике, как И-Ань ти — «стиль И-Ань».

Многие китайские поэты Минской и Цинской династий обращались к ее творче­ству. Ее стихи из века в век печатались в антологиях китайской поэзии, а в настоящее время являются даже достоянием школьных хрестоматий.

В заключение своего выступления на юбилейном собрании М.И. Басманов подчеркнул, что не только китайская, но и мировая поэзия древних и средних веков не знала, пожалуй, женских имен, которые можно было бы поставить в один ряд с Ли Цинчжао. Своим творчеством она внесла неоценимый вклад в сокровищницу многовековой китай­ской культуры.

Выступление М.И. Басманова было тепло встречено активистами Общества со­ветско-китайской дружбы, собравшимися апрельским вечером 1984 г. в Большом зале Дома дружбы с народами зарубежных стран.

Закрывая юбилейный вечер, председательствавший на нем Н.Т. Федоренко сказал: «Переводческие труды Басманова уже давно стали достоянием российской поэзии. Они представляют собой бесценный вклад в сокровищницу подлинного понимания российским читателем духовной культуры Китая. Басманов, как и мы, убежден, что через познание поэтического творения мастеров прошлого и настоящего лежит путь к лучше­му пониманию нашего великого соседа, к взаимопониманию и тесному сотрудничеству народов двух великих держав».

С этими словами Н.Т. Федоренко — известного российского дипломата, большого поклонника и знатока древней китайской поэзии, нельзя не согласиться.

Отдав многие годы жизни переводу древней китайской поэзии, Михаил Иванович Басманов внес огромный вклад в дело взаимопонимания, а значит, укрепления дружбы между народами России и Китая.

Высокую оценку переводческой деятельности М.И. Басманова дали и участники творческого вечера, который был организован Обществом российско-китайской дружбы 14 октября 2003 г. по случаю 85-летия со дня его рождения. Вечер вступительным словом открыл академик М.Л. Титаренко — председатель Общества российско-китайской дружбы, директора ИДВ РАН. «Своими переводами М.И. Басманов, проявивший себя как талантливый, эрудированный исследователь, показывает, что его жизнеутверждаю­щее поэтическое творчество, его самоотверженный труд по переводу древней китайской поэзии служит благородному делу культурного сотрудничества с нашим великим сосе­дом — Китаем», — сказал М.Л. Титаренко. Для Михаила Ивановича на этой творческой встрече был приготовлен сюрприз: стихи китайских авторов в его переводе читала его дочь Татьяна Михайловна Калинина.

После кончины М.И. Басманова в 2008 г. его семья издала в издательстве ЭКСМО еще один сборник китайской классической поэзии под названием «Жемчужная нить».

Хочется верить, что никогда не иссякнет «Жемчужная нить» китайской поэзии, берущей свое начало в далекие времена Средневековья, если ее будут продолжать и нара­щивать талантливые поэты и поэтессы современного Китая, а переводить страстно в нее влюбленные последователи М.И. Басманова, творя в интересах наших стран и народов».

 

   На вечер в Москве, который прошел в необычной для ОРКД форме поэтического салона, под председательством С.Г. Лузянина — директора Института Дальнего Востока РАН, первого заместителя Председателя Общества российско-китайской дружбы собрались родные Михаила Ивановича Басманова, его внуки и правнуки, российские и китайские дипломаты, друзья. Они читали стихи поэта-дипломата, делились воспоминаниями. И это было удивительно, когда выяснилось, чтосреди российских дипломатов было и есть немало талантливейших людей, не только мужественно отстаивавших интересы государства на международной арене, но и писавших великолепные лирические стихи, что, казалось бы, не свойственно людям прагматическим, реально смотрящим на жизнь.

  Выяснилось также, поэтическую эстафету М.И.Басманова подхватили сегодня и другие российские дипломаты-синологи. Посол К.М. Барский, великолепный знаток китайского языка,  прочитал собравшимся свои лирические опыты на китайскую тему, чем вызвал восторг у слушателей. Молодая дипломат-китаист А.А. Янгель, у которой недавно в Иркутске вышел первый поэтический сборник, прочла собственные стихи. И она скромно умолчала о том, что великий Евгений Евтушенко дал ее первым лирическим сочинениям весьма похвальную оценку, подчеркнув при этом, что это не рифмованные мысли, а действительно поэтический взгляд на жизнь и восприятие окружающего мира.

  Все участники поэтического салона, включая поэтов-дипломатов, подчеркивали, что они многим обязаны Послу М.И. Басманову, и его лирическому подходу к бытию. Именно об этом свидетельствуют его переводы китайской классической поэзии, взять хотя бы вот этот отрывок из стихотворения жившего почти 900 лет назад поэта Синь Ци-цзи:

После выступлений участников встречи дочь М.И. Басманова  Т.М. Калинина прочитала стихи древних китайских поэтов в переводе М.И. Басманова.

 

 

Ли Цинчжао (1084-1151)

 

Ночь сегодня ненастной была,

Дождь и ветер стучали в окно.

И под шум их я крепко спала,

Только хмель не пошел все равно.

 

Шум шагов. Шорох шелковых штор.

И разлился по комнате свет…

Я спросила: «С бегонией что?

Или за ночь осыпался цвет?

 

Неужели она—

Как была,

Неужели

Не отцвела?»—

 

«Нет. Но красного меньше на ней,

Оттого она зеленей»

(мелодия «Жумэлин»)

 

***

Вижу снова простор голубой,

Над беседкою тихий закат.

Мы совсем захмелели с тобой,

Мы забыли дорогу назад.

 

Было счастье— и кончилось вдруг!..

В путь обратный пора нам грести,

Только лотос разросся вокруг,

Всюду лотос на нашем пути.

 

Мы на весла

Дружней налегли,

Мы гребем,

Выбиваясь из сил…

 

И в смятении чайки вдали

Улетают с песчаной косы.

(Мелодия «Жумэнлин»)

 

***

В маленький терем проникла

И притаилась Весна.

В окна сквозь занавески

Заглядывают лучи.

А в отдаленных покоях

Мертвая тишина.

 

Струйка душистого дыма

Над догоревшей свечой.

Солнце уходит. И следом —

Луч ускользает с окна.

 

Мэй, что посажена мною,

Выросла над рекой.

Но любоваться с башни

Ею не буду одна.

 

В этом уединенье

Я никого не дождусь.

Словно Хэ Сунь из Янчжоу

В давние времена…

 

Тайнами рифм и созвучий

Я овладела давно.

 

Но и теперь не постигну

Лепет невнятный дождя.

И примириться мне с ветром,

Видно, не суждено!

 

Где-то, но где—я не знаю.

Горько рыдает свирель.

Голос ее то затихнет.

То донесется в окно.

 

Дым от курений растает,

Не вечен из яшмы сосуд.

Что горевать об этом—

Мне уже все равно!

 

Жизнь в бесконечном движенье,

Все исчезает в веках.

Лишь вдохновенье не будет

Временем сметено!

 

Ночь несказанно прекрасна:

Свет неяркий луны…

Ткут без устали тени

Воздушное полотно.

(Мелодия «Маньтинфан»)

 

Синь Цицзи (1140-1207)

 

БЕССОНИЦА

Когда болезни подползут и старость,

Бег времени всю душу растревожит, —

Тогда одновременно короткое мгновенье

Вам тысяч цзиней золота дороже!

 

Я был природы данником исправным,

Я дань воздал горам, долинам, рекам.

А страсть мою к истории и книгам

Не залечил бы и искусный лекарь.

 

На хитрость хитростью

И дерзостью на дерзость

Умел, корысть отбросив,

Отвечать я…

Пусть люди друг на друга не похожи,

Но в их глазах видны их душ печати!..

 

Я жизнь мою от самого рожденья

Теперь припомнил и за фразой фразу

Пишу о том, что пережил когда-то,

Для сборника «Забавные рассказы»

(мелодия «Чжэгутянь»)

 

 

***

Брожу в одиночестве на горе Сиянь.

Оделись в зеленое горы,

И так хороши их наряды!

Того не поймут они только,

Что им приютить меня надо.

 

Ручей — и прозрачный и чистый,

И так я люблю его нежно,

Что в туфлях зимой не ручаюсь,

Ступить на покров белоснежный.

 

Вот утро нисходит на горы,

И в гомоне птичьем я слышу

Настойчивый зов: поднимайся,

Карабкайся выше и выше!

 

Я вовсе не рвусь на вершину,

И цель моей жизни не в этом.

Творить, оставаясь свободным,—

Иного не дано поэтам!

(мелодия «Шэнчацзы»

 

ГУАНЬ ЧЖУНЦЗИ

(1262-1315)

 

***

Ты — то же, что я,

Я – то же, что ты.

И с нами —

Большая любовь.

А там, где большая любовь, там огонь,

Пылающий в жарких сердцах.

Вот глину беру

И твой образ леплю,

Леплю заодно

И себя.

Слеплю,

И все вдребезги разобью,

И осколки смешаю в воде.

И снова

Лепить буду, милый, тебя,

И снова

Себя слеплю.

Частица тебя

Будет в глине моей,

А я в твою глину войду.

Пока мы живем,

Будем плотью одной,

Умрем-

Будет вместе наш прах.

(Мелодия «Цинцы»)

 

Цю Цзинь (1875-1907)

***

Себе в смятенье места не найду:

Опасность гибели грозит отчизне!

Я за ее пределами сегодня

Сподвижника ищу и друга в жизни.

 

Сосуд бесценный, но на нем изъяны.

Еще не поздно—устранить их надо.

Для Родины себя не пожалею,

Я за нее погибнуть буду рада.

 

Вздыхаю тяжко:

На пути преграды.

Печалюсь:

Неудачи и невзгоды.

Передо мною горы да заставы

В дни дальнего и смелого похода.

 

Не говорите, будто среди женщин

И вовсе не встречаются герои…

Ночей не сплю— гляжу на «меч дракона»,

Взывает он и к подвигу,  к бою!

(Мелодия «Чжэгутянь»)

 

Татьяна Калинина

Памяти моего отца,

Михаила Ивановича Басманова,

Дипломата, поэта, переводчика

 

Ко мне так поздно раннее пришло…

От юности поэзией, загадкой,

Заволокло, замучило, свело

Почти с ума от рифмы лихорадки.

 

Отец во мне разглядел

Еще тогда, на детства пьедестале,

И так хотел свой дар и свой удел

Мне передать в наследственном кристале,

 

В том, что фамильным геном освящен

От плоти и души по кровотоку,

И так, наверное, был бы он польщен,

Познав в себе предвиденье пророка.

 

Отец ушел почти как девять ле6т,

Бессмертием свою овеяв Музу,

От Поднебесной тот лучился свет,

Скрепив навечно творческие узы.

 

Как хорошо читались те стихи.

Они лились с Востоком в перекличке,

Поэтов древних мудрость донести

До наших дней достойно и с величием.

 

От Ли Цинчжао приняты слова

Сродни бесценной яшмовой породе,

Отточенные верхом мастерства

В изящном совершенном переводе.

 

Уж не создать ему тех верных строф

И не раскрыть иероглифа строкою,

И не познать словесных катастроф,

На склоне лет бегущих вслед за мною…

 

М.И. Басманов

Боевая подруга

Ей бы — сонеты,

Ей бы — кантаты,

Ей бы конфеты,

А не гранаты.

Юной да стройной

С нежным лицом

Жить бы спокойно,

С мамой, с отцом.

Ей бы наряды,

Танцы, кино,

С милым бы рядом —

Невестой, женой!

А она в обмотках,

Гремит котелком,

Под дождем промокла,

Шагая с полком.

А она— в землянке

Нашла закуток

Пьет из жестянки

Пустой кипяток.

Жизнь не по-белому

Маята одна.

Что ж ты наделала, Злая война!

Мы –то солдаты—

Вынь да положь—

А ее куда ты

С нами ведешь?

Будут же когда –то

Тишь да гладь,

Надо же солдата

Кому-то ждать!

 

 

После ее выступления к чтению стихов своего прадеда присоединился его правнук Филипп Калинин.

 

Синь Цицзи (1140-1207)

 

В ночь на Праздник фонарей

Ночью ветер подул с востока,

И петарды вдруг в небе синем,

Словно сад, расцвели и поблекли

И рассыпались звезным ливнем.

 

Ароматами пряными веет,

И повсюду в бурлящем потоке—

Люди, кони, коляски резные…

Слышен голос флейты далекий.

 

А часы водяные капелью

Уже весеннее время считают.

«Пляска рыбок» и «Танец дракона»

Ни на миг до утра не стихают.

 

Мимо девушка промелькнула,

Прозвенел ее смех безмятежный,

Да сверкнуло шитье золотое,

Ароматом повеяло нежным.

 

До утра средь толпы бродил я,

Только девушки этой не встретил.

Вдруг— увидел: она,

На балконе

В фонаря догорающем свете!

(Мелодия «Цинъюйань»)

 

Вечер прошел в теплой дружественной обстановке.